Он ощутил приближение быстролисов, подкрадывавшихся по дну оврага, чтобы выполнить приказ своих хозяев и умертвить пришельцев. Эдеард, не задумываясь, проникал третьей рукой в их черепа и рвал в клочья мягкий мозг. Быстролисы беззвучно падали на камни и умирали.
Остальные бандиты начали подкрадываться, закрывшись маскировкой и со скорострельными ружьями наготове. Эдеард подпустил их ближе и убил одного за другим, вытаскивая из-за камней и ломая позвоночники. Маскировка мгновенно исчезала, и их тела проявлялись в ночи рядом с трупами быстролисов. Он не чувствовал ничего: ни сожаления, ни гнева. Ничего.
Тело расстрелянного Динлея так и осталось лежать на склоне, хотя он должен был быть в безопасности. Он оказался бы в безопасности после броска Эдеарда, если б сразу спрятался. Но Динлей не прятался, если опасность грозила его друзьям. Только не Динлей.
Эдеард спустил про-взгляд по склону. Окровавленный труп Максена смотрел в Море Одина. Отчаянный до последнего момента, он сумел отразить только первый залп. Фресаж и Топар были погребены под завалами камней. Болотона пригвоздил к земле огромный валун, придавивший ноги, а потом его настигли пули, и тело засыпало мелкими камнями. Его трудно было узнать. Верини смог пробежать вверх по оврагу всего несколько шагов, а потом его достали пули из скорострельных ружей. Руки и ноги Ларби еще виднелись из-под одного из больших валунов, но от его тела почти ничего не осталось.
Эдеард не сдержал рыданий.
– За что мне такие мучения? – закричал он, подняв лицо к Морю Одина. – За что, Заступница? Чем я навлек на себя твое наказание? Почему? Почему? Говори, проклятая стерва. – Он захлебывался от слез. – Почему?
Наконец он беспомощно свернулся в клубок на земле. Он устал от этой невыносимой жизни. Он хотел умереть.
«Эдеард. – Голос донесся откуда-то издалека. – Эдеард, это еще не конец».
Он провел рукой по лицу, размазывая слезы, кровь и грязь.
«Кто это?»
«Эдеард».
Осознание пробилось сквозь пелену горя, и он сосредоточил про-взгляд в той точке, откуда слышался голос.
«Глава Сампалока собственной персоной», – с горькой иронией произнес он.
Душа Максена улыбнулась другу.
«Самое короткое правление за всю историю».
«Самое запоминающееся. – Про-взгляд Эдеарда переместился на стоявшего рядом призрака Динлея. – Прости меня».
«Тебе не за что просить прощения, – возразил Динлей. – Ты пытался меня спасти».
«Я не смог».
«Но ты пытался. В этом и есть характер Идущего-по-Воде».
«Вы слышите музыку туманностей?»
«Да, – ответил Максен. – Она отчетливо звучит, и она прекрасна. Трудно устоять перед ее призывом. Эти звуки сулят нам великолепное будущее в Ядре. Но мы пока останемся здесь, мы обещали, как бы ни было трудно. Есть еще одно дело, в котором нам доверено тебе помочь, Эдеард. Это борьба против тех, кто устроил здесь засаду. Ты отомстишь за нас».
«Обязательно, – горестно вздохнул он. – Даю вам слово. И благодарю вас».
Максен грустно улыбнулся.
«Эдеард, ты видишь их?»
«Кого?»
Он обвел про-взглядом овраг, опасаясь, что кто-то из бандитов мог выжить.
Максен и Динлей приблизились.
«Рядом с нами, Эдеард, – сказал Динлей. – Попытайся, постарайся их увидеть, хотя они теперь очень слабые и хрупкие. Но они все стерпели. Ради тебя. Милостивая Заступница, они протянули полтора десятка лет. Тебе никогда не понять, чего это стоит, пока не умрешь».
«Что?»
«Сосредоточься, Эдеард, – настаивал Максен. – Так же, как ты видишь нас, только еще глубже».
Эдеард попытался выполнить его указания и напряг про-взгляд, но не вдаль, а углубляя восприятие. И действительно, на грани ощущений он различил две фигуры. Почти прозрачные силуэты мужчины и женщины, очень слабые по сравнению с призраками Максена и Динлея.
«Я вас знаю, – изумленно ахнул он. – Ваши лица. Я вспоминаю их. – Его мысли беспорядочно устремились в далекое прошлое. В те дни, когда он бегал подле большого фермерского дома в окрестностях Эшвилля. Играл и смеялся весь день напролет. И радостно подбегал к… – Мама? – не веря своим ощущениям, воскликнул он. – Это ты, мама? И отец?»
На едва различимых лицах появились улыбки, а призрачные руки соединились.
«Сынок», – едва слышно прозвучал голос отца.
Слабость его голоса напугала Эдеарда.
«Вы остались?»
Догадка лишила его последних сил, и на глазах снова появились слезы.
«Конечно, мы остались, мой прекрасный сын», – сказала его мать.
«Вы присматривали за мной. Вы! Это всегда были вы. Вы предупреждали меня».
«Ты – все, что от нас осталось, – сказал его отец. – Наш долг – защитить тебя, позаботиться о твоей безопасности».
«О Заступница! А как же пение, зовущее в Ядро?»
«Мы любим тебя, а остальное не имеет значения».
«Но вы так… слабы».
«Если бы мы последовали призыву песен, было бы то же самое, – с нежной улыбкой заверила его мать. – Они так далеко. Я знаю, что лишь немногие души достигают Ядра».
«Уходите, – сказал Эдеард. – Теперь вы можете уйти. В следующий раз я хочу встретиться с вами на той стороне Моря Одина. Я хочу рассказать вам, какой стала моя жизнь. И хочу, чтобы вам ничего не угрожало».
«Уже слишком поздно, сын, – ответил отец. – Мы были счастливы, видя, каким ты стал, как развил свои способности. Я горжусь, я так горжусь тобой и не променял бы это время на целую жизнь в Ядре. Даже если бы мне предлагали выбор миллион раз».
«Мой прекрасный сын, – продолжила его мать. – Я даже не мечтала, что мой ребенок достигнет подобного совершенства. Ты вывел этот мир из тьмы».
«Еще не вывел, – вмешался Максен. – Простите, но, Эдеард, бандиты знали о нашем приходе. Эта засада хитро задумана и тщательно подготовлена».
«Правда, она не сработала, – решительно добавил Динлей и нахмурился. – Не сработала против тебя».
«Кто же их предупредил? – спросил Максен. – Кто за всем этим стоит? Эдеард, а наши девочки? Наши жены! Что творится в Маккатране?»
Радость необычного воссоединения покинула Эдеарда.
«Не знаю, – сказал он. – Но кое-кто остался, сейчас его спросим».
Огромный валун лежал точно на том месте, где он его уложил, на краю узкого выступа перед пещерами. Своей колоссальной тяжестью он придавил ноги главаря бандитов. Этот отчаянный человек, несмотря на невыносимую боль, несмотря на невозможность выбраться, умудрился перезарядить скорострельный пистолет, собрав третьей рукой магазины своих сообщников. Теперь
