– Что такое? – крикнул Буат, ощупывая про-взглядом двор, стараясь понять, с кем разговаривает Идущий-по-Воде. – Кто здесь?
– Кто? – переспросил Эдеард. – Здесь моя жена. Мои друзья. И мои родители тоже.
Кристабель улыбнулась призракам отца и матери Эдеарда.
«Он ваш сын?»
«Да», – с гордостью ответила его мама.
«Я так любила его».
«Мы знаем. До встречи с тобой он никогда не был так счастлив».
– Я никого не вижу, – пролепетал перепуганный Буат.
– Сейчас я тебе покажу, – заверил его Идущий-по-Воде.
Внезапно Буат оторвался от земли. Телохранители с ужасом увидели, как его стало трясти. Затем он запрокинул голову назад и взвыл, а из его разума хлынул поток непереносимой боли. На его одежде проступили мелкие пятна крови, они быстро набухали, и через секунду алые капли потекли на камни мостовой. Телохранители не выдержали; они отвернулись и пустились наутек. И долго еще бежали, пока вопли Буата не затихли вдали.
Эдеард бросил тело на землю, и спустя некоторое время над ним поднялась душа Буата.
«Ну, теперь видишь?» – спросил Эдеард.
«Ты проиграл, – сказал призрак. – Это все, что тебе осталось: убивать. А убивая, чтобы вернуть власть, ты становишься одним из нас».
Душа Буата унеслась ввысь, и на глаза Эдеарда навернулись слезы. Призрак сказал правду. Он ничего не может сделать. Овейн и его приспешники победили. Их уничтожение ничего не даст. Мир принадлежит им. И он не хочет жить в этом мире.
Сквозь стену особняка просочились Максен и Кансин.
«Бижули и Дибал мертвы, – сказал Максен. – Байз вернулся в Сампалок».
«Мы потеряли нашего ребенка, – горько добавила Кансин. Ее призрак был еще слабее, чем призрак мужа. – Может, он уже в Ядре. Я не имею права остаться. Даже ради тебя, Эдеард. Я должна узнать, где он. Я должна увидеть нашего сына».
«Я все понимаю», – ответил Эдеард.
«Друг мой, я должен отправиться за своей женой», – сказал Максен.
«Обязательно должен. – Эдеард махнул им рукой на прощание. – Вы первыми из нас доберетесь до Моря Одина. Ждите нас там. Скоро и мы к вам присоединимся».
«И тогда мы снова сможем улыбаться».
Эдеард проводил их взглядом и повернулся к оставшимся вокруг него душам.
«Мы проиграли. Я побежден. Я остался один. – Его рука опустилась к висевшему на поясе пистолету. – А я не хочу оставаться один».
«Салрана, – напомнил ему Динлей. – Он говорил, что Салрана еще жива, что они намерены схватить и ее тоже».
Эдеард поднял голову.
«Ох, Заступница».
Он направил про-взгляд в Йисидро, даже не осмеливаясь на что-то надеяться.
Храм в Йисидро временно превратился в госпиталь. Перед статуей Заступницы в несколько рядов выстроились импровизированные лежанки, на которых размещали раненых. Трое уставших и издерганных врачей ходили от одного пациента к другому и по мере возможности залечивали огнестрельные раны. Послушницы помогали им делать перевязки и успокаивали раненых. Матушка-настоятельница, которой было уже больше полутора сотен лет, утешала боязливо теснившихся на скамьях прихожан. Она читала вместе с ними молитвы, но сама явно боялась не меньше остальных.
Двери храма были закрыты. Снаружи отчаявшиеся родственники тех, кто лежал внутри, образовали полукруг, намереваясь защитить несчастных и с ужасом ожидая возвращения милиции или, что еще хуже, стражей гильдии оружейников, важно расхаживавших по городу со своими жуткими ружьями. Пока святое место еще не подвергалось нападениям.
Эдеард плавно поднялся сквозь пол в центре храма. Люди вокруг изумленно заахали, и только Салрана бросилась ему навстречу, вскрикнув от радости. Он крепко обнял ее.
– Они говорили, что ты убит, – всхлипывая, пробормотала она.
– Нет, – ответил Эдеард. – Меня не так-то легко убить.
– Ох, Эдеард, милиция стреляла в людей. И еще у стражей появились эти ужасные ружья, как тогда, в Эшвилле. Они утверждают, что подчиняются лично мэру.
– Я знаю, – сказал он, крепче прижимая Салрану к груди. На ее одежде послушницы были видны пятна крови, некоторые явно появились несколько дней назад. – С тобой все в порядке?
– Да. – Она кивнула и смахнула слезы с лица. – Прости, Эдеард, я виновата, я не разговаривала с тобой после…
– Ш-ш-ш, – остановил он ее и провел пальцем по брови.
– Я была такой глупой, такой упрямой. Ты же мой лучший друг.
– Все прошло. Ты уверена, что все в порядке? За тобой никто не приходил?
– Нет. Я все время помогала докторам. Очень многие умерли. И все боятся, что люди мэра вернутся. Ты можешь это остановить?
Эдеард опустил голову.
– Я не могу. Все, что я делаю, только ухудшает положение. Даже своим приходом сюда я навлекаю опасность на храм. Извини. Мне так жаль.
Ее пальцы погладили ему щеку.
– Мой милый Эдеард, ты все делал правильно.
– Они убили всех, кого я знал, всех, кого любил. Кроме тебя. И скоро придут за тобой.
Она ахнула.
– А твоя жена?
– Да, – болезненно сморщив лоб, прошептал он. – Кристабель мертва.
Салрана прислонилась головой к его груди.
– Так не должно было быть.
– Но это произошло. И теперь я хочу, чтобы ты ушла со мной.
– Эдеард! – В ее глазах мелькнуло отчаяние. Матушка, стоя перед статуей Заступницы, поглядывала на них с сочувствием. – Им нужна моя помощь.
– Они справятся.
Матушка поощрительно кивнула Салране.
– Но…
– Держись за меня крепче, – посоветовал он. – Сначала покажется непривычным, но ничего не бойся. Я буду с тобой.
– Всегда?
– Да, всегда.
Он виновато оглянулся на призрак Кристабель, но та ответила понимающей улыбкой.
Эдеард вместе с Салраной опустились сквозь пол храма. Он почувствовал, как ее пальцы сильнее сжали его ладонь. Через мгновение они оказались в небольшом тоннеле под храмом, под ногами шелестел тонкий ручеек воды.
– Дальше надо немного пройти, – сказал Эдеард.
Они стали спускаться, пока не вышли в ослепительно яркий свет тоннеля, проходящего глубоко под городскими улицами.
– Эдеард! Что это за место?
Салрана вертела головой, стараясь понять, где она оказалась.
– Я и сам не знаю. Хороший способ передвигаться по городу. И очень старый. Я думаю, им пользовались давние обитатели Маккатрана, но не уверен. Тоннель не соединен ни с одним из зданий города на
