– Лучше поскорее перемешать тесто, иначе получится масляное печенье.
Феррин заметила, как естественно ведет себя Хантер с детьми. Сначала с Коннором, теперь – с девочками Кары. Почему он еще не нашел женщину, с которой можно создать семью? Игроки НФЛ никогда не испытывали недостатка в обществе хорошеньких женщин. Почему же не Хантер? Она знала, что в прошлом у него был скандал, связанный с убийством в общежитии, но это было десять лет назад и его признали невиновным. Знала, что он обеспокоен возможной реакций школьников на Коннора. Может, поэтому он воздерживается от всяких длительных отношений?
– Женщина, прекратите глазеть на меня и мешайте тесто, – велел Хантер.
– Да, женщина, – смеясь, поддакнула Хлоя.
– Хлоя Анджелина, ты забралась в мои тайные запасы? – спросила Кара, входя в кухню вместе с Луизой.
– Да, но мне был нужен шоколад для печенья, – оправдывалась Хлоя. – А дядя Хантер захотел попробовать.
– Дядя Хантер дурно на вас влияет, – строго заметила Кара, подмигнув при этом Хантеру. – Ну как дела с печеньем?
– Я насыпала туда столько шоколадных кубиков, сколько могла, – сообщила Феррин.
Кара подошла ближе и заглянула в миску:
– Выглядит неплохо. Теперь позволим дяде Хантеру и девочкам разложить тесто в противень и поставить в духовку, а мы тем временем познакомимся получше.
– А он сумеет это сделать?
– Женщина!
– Прекратите называть меня женщиной, – буркнула Феррин.
– Довольно справедливо, но я мировой специалист по печенью! Разве не так, девочки?
Дети разулыбались до ушей и закивали. Феррин сообразила, что они что-то затеяли, но все поняла только, когда Кара вывела ее в коридор, прижала палец к губам и знаком велела ей заглянуть в дверную щель.
Хантер и девочки дружно поедали ложками тесто из миски.
– Они всегда так делают? – спросила Феррин.
– Да. Обожают, когда он выбирается нас навестить.
– Разве не опасно есть столько теста?
– Нет. Он не даст съесть все. Хантер позволяет им всякие проделки, а это очень нравится нашей троице.
– Наверное, всем девчонкам такое нравится, – предположила Феррин.
– Да, – рассмеялась Кара.
Гильермо, Тристан и Кристос открыли ночной клуб «Секондз», потому что были богатыми сыночками, не имевшими никаких шансов управлять семейными компаниями. Все они давно женились и обзавелись семьями. Брат Кристоса умер, и тот взял на себя управление судоходной флотилией. Тристан был вторым в команде менеджеров самого большого в мире издательства. А Гильермо… что же, он вроде как присматривал за клубом и заботился о своей семье. Его не интересовал корпоративный мир.
Как только приехали Кингсли с Габи и Коннором, женщины немедленно отправились в импровизированное путешествие по магазинам, а мужчины с радостью уселись в гостиной, присматривая за детьми.
Хантер мечтал о семье. Но он знал, что его шансы стать счастливым семейным человеком сильно испорчены прошлым. Не потому, что существовала возможность, что его снова обвинят в убийстве Стейши, а потому, что оно так и не было раскрыто. Очень многие из тех, кто знал об убийстве, до сих пор относились к нему с недоверием.
– Парень, ты выглядишь слишком серьезным для просмотра «Свинки Пеппы», – заметил Кингсли.
Эти милые ребятишки и счастливые мужчины… Ему вдруг стало невмоготу.
– Знаю. Мне нужен свежий воздух.
Он встал, вышел из дома и зашагал по Бикон-Хилл к воде.
– Хантер, подожди! – окликнул Кингсли. – Мне тоже нужно подышать свежим воздухом.
Он догнал Хантера, и оба молча направились к океану.
– Поговори со мной, – попросил Кингсли. – Я пытаюсь просчитать варианты, но ничего не приходит в голову. Мы, как никогда, близки к тому, чтобы получить правдивые ответы относительно Стейши, в твоей жизни появилась потрясающая женщина, и, кажется, мы сумели наконец исправить те ошибки, которые наделали в колледже. Помоги мне понять, что с тобой происходит.
Хантер остановился и оглядел бухту. Здесь было холодно, но это не слишком его беспокоило. Мало того, подходило к его сегодняшнему настроению.
– Мы ни к чему не приблизились.
– Почему? – удивился Кинг.
Хантер опустил взгляд, поднял на макушку темные очки и только тогда посмотрел на Кингсли.
– Я не могу соблазнить Феррин, чтобы та позволила мне заглянуть в записи тренера. Это скверно. Это неправильно. Пусть решает сама. Ее отец не хочет, чтобы я просмотрел документы, а она не желает действовать за его спиной. Дело в детских воспоминаниях: тренер не был таким уж хорошим отцом, и существование этих документов причиняет ей боль. Я почти думаю, что пора отступить.
– Плохо дело, – вздохнул Кингсли. – Хочешь, я сам ее спрошу?
– Нет, думаю, что это только ухудшит ситуацию.
Хантер остановился, повернулся к Кингу, внезапно ощутив прилив братской любви.
– Думаю, все это не поможет, – покачал он головой. – Я знаю, что должен сделать это. И сделаю. Но просто… я окончательно запутался в этой жизни. Той самой, которой, как я думал, уже никогда не буду жить.
– Я знаю, что ты хочешь сказать.
– Откуда тебе знать? У тебя есть Коннор и Габи. Ты достиг большего, чем я. Гораздо большего.
– Ну не совсем. Я всегда старался держаться подальше от людей и если бы не Габи… А тебя совесть терзает куда сильнее, чем меня. Ты должен простить себя за то, что не смог спасти Стейшу. Ты просто не смог ее спасти.
– Как я могу простить себя, если до сих пор не знаю, что произошло?
Этот вопрос он задавал себе не один раз, а ответа по-прежнему не находил.
– Все, что я помню об этой ночи, вызывает во мне отвращение. Я повел себя как избалованный мальчишка, когда попал к ней. Боялся, что если у меня будет подружка, не смогу наслаждаться всеми преимуществами, полагающимися профессиональному футболисту.
– Если бы Стейша не умерла, ты чувствовал бы то же самое? – спросил Кинг.
Хантер потер затылок и опустил голову:
– Не знаю. Да и какая разница, если она мертва. А мы оба были слишком пьяны, чтобы помнить, видели ли что-то той ночью. Для таких, как мы с Феррин, нет ни малейшего шанса на будущее, пока я не разгадаю тайну. Ни малейшего.
– Ты ей нравишься, Хантер. Не из-за футбола и твоих денег, не потому, что ты опасен. Почему-то она к тебе неравнодушна.
– Не обижайся, но особенной интуицией ты не обладаешь, Кингсли, – отмахнулся Хантер.
– Ты прав. Не обладаю. Зато обладает Габи. Она убеждена, что именно Феррин та, кто поможет тебе забыть обо всем, что случилось.
Габи была убеждена. Если бы только было так же легко убедить Феррин! Но он не знал, как это сделать.
– Думаешь, тренер кого-то защищает?
Лучше говорить о прошлом, которое он знал и с которым сжился, чем о будущем и Феррин, из-за чего он мгновенно терял душевное равновесие.
– Больше я ничего не могу придумать. Это единственное, что, мне кажется, имеет смысл. Ты сказал, что он узнал тебя, –
