Она положила голову на гладкую кожу спинки кресла и уставилась на светильники в потолке машины.
– Я почувствовала себя настоящей гламурной леди, когда мы вышли и в глаза ударили вспышки.
– Правда? – спросил он.
Она повернула голову, но не подняла ее со спинки сиденья.
– Да. Мне так жаль, что они были здесь.
– Мне тоже, – вздохнул он. – Я хотел, чтобы сегодня ты была только со мной. Мне следовало прислушаться к своим инстинктам и вместо ночного клуба отвезти тебя на фамильное ранчо в Техас.
– Ты подумывал отвезти меня в Техас?
– Да, – ответил он, сжимая ее руку. – Ты мне нравишься, Феррин.
Она повернулась к нему и взяла его руки в свои:
– Ты мне тоже нравишься, Хантер.
Он улыбнулся, на этот раз настоящей улыбкой, и она невольно улыбнулась в ответ. Сегодня она увидела Хантера в его привычном окружении. Не столько в ночном клубе, сколько среди друзей. Он расслабился. Они провели всю ночь за бархатным канатом в ВИП-зоне. И это на многое открыло ей глаза.
Феррин подумала, что неплохо бы написать об этом статью в журнале «Психология». Потому что она проникла в суть многих вещей. Впрочем, это проникновение, возможно, случилось благодаря вину, которого она успела немало выпить.
– Знаешь, я могла бы ограничиться одним бокалом вина, но мне так понравился его вкус!
Он фыркнул:
– Ощущаешь воздействие? Может, поэтому нашла папарацци такими волнующими?
– Может быть. Я просто чувствую, что живу. Не знаю, то ли потому, что вернулась в дом тренера, то ли потому, что он едва не умер, но я постоянно чувствовала, что существую во мраке и безнадежности. Зато теперь я просто бабочка, вышедшая из кокона!
– О, ты определенно слишком много выпила, бабочка.
– Ха! – хмыкнула она.
Он нажал кнопку, отчего поднялась крышка люка. Прохладный вечерний воздух наполнил машину. Она повернула лицо навстречу ветру и вздохнула. Так приятно, когда он ерошит волосы!
Феррин немного подвинулась и вспомнила о том, что всегда мечтала сделать:
– Скажи, а высунуть голову в люк можно или это запрещено?
– Не запрещено. Хочешь сегодня буйствовать?
Она кивнула.
Он вздохнул и сбросил смокинг. От этого движения рубашка на груди туго натянулась, и она уставилась на его мышцы. Теперь ею завладело вожделение. Теперь ей хотелось не высунуть голову в люк, а заняться сексом с Хантером.
Феррин понимала, что срок ее пребывания в Калифорнии подходит к концу. С ее помощью отцу стало значительно лучше. А ей давно пора возвращаться в реальную жизнь. Очень хотелось верить, что ночной клуб с его знаменитостями стал ее волшебной сказкой, но Хантер, к сожалению, не принц. Вернее, не ее принц, и нужно помнить, что это так, ехать домой и поскорее приниматься за работу.
Но сегодня ночью…
Сегодня ночью она намерена взять все, что может. У нее просто не было причин отказываться от своих желаний. Она достаточно долго жила на этом свете, чтобы сознавать: такой момент вряд ли подвернется во второй раз.
– Почему ты так смотришь на меня?
– Ты великолепен, – призналась она. – И конечно, знаешь это. Одеваясь по утрам, наверня ка видишь все эти идеально вылепленные мышцы.
Он покраснел.
Господи боже! Он смущен тем, что она похвалила его тело! Просто не верится!
Она знала, что не только алкоголь придает этой ночи волшебную атмосферу. Они словно очутились в сказке.
– Вовсе я не великолепен, – пробурчал он.
– Да, и тебя выдала краска на щеках. Должен же ты знать, как горяч!
– А ты разве не горяча?
– Что? Нет! Абсолютно нет! Я всего лишь преподаватель психологии, а не современный принц… то есть гладиатор.
– Я не принц!
– На эту ночь ты принц, – возразила она.
Он протянул ей руку, встал и увлек за собой, крепко обхватил ее за талию, и они дружно просунули головы в люк. Машина ехала по боковой дороге, медленно продвигаясь к Кармелу. Над ними висел полумесяц. Других машин на дороге не было.
Хантер переместился так, что стоял у нее за спиной и уперся руками в раму люка по обе стороны от Феррин. Она чувствовала себя в полной безопасности, такого никогда не было раньше, и откинув голову, закрыла глаза. Феррин не знала, любовь ли это, но никогда прежде даже близко не испытывала ничего подобного, она хотела, чтобы это ощущение длилось вечно.
– Эй, вы двое! – завопил водитель. – Сядьте на место!
Феррин засмеялась, и Хантер потянул ее назад, на сиденье рядом с собой.
– Мне очень жаль. Но я рад, что мы это сделали. Подобные вещи всегда в списке того, что необходимо сделать, пока не сыграл в ящик, – улыбнулся Хантер.
– Только тинейджеры способны на подобные глупости, – изрек водитель, поднимая стекло, отгораживающее пассажиров от водителя.
– Список того, что необходимо сделать, пока не сыграл в ящик? – переспросила Феррин.
– Да, и я подумал, что это единственное, что имеет смысл.
– Ничего не имеет смысла, – возразила она. – Я стараюсь делать то, что чувствую правильным.
– И что ты чувствуешь правильным сейчас?
– Это!
Она оседлала его колени, уперлась руками в спинку сиденья за его спиной, опустила голову и поцеловала его.
Глава 9
На коленях Хантера сидела женщина, готовая отдаться, а его терзали угрызения совести. Но сегодня ночью она очаровала его. Все в клубе твердили, что она слишком хороша для него, но при этом и друзья, и родные имели в виду, что он не должен ее отпускать.
Но он не мог быть с ней.
И знал это.
Боже, как она целуется!
Ему следовало бы поступить как подсказывал здравый смысл и закончить все это, но ему уже надоело отстраняться от Феррин.
Он хотел ее.
И это не имело ничего общего с прошлым, или тренером, или вообще чем-либо, кроме того, что ему нравилось быть с ней и она пробуждала в нем чувство сожаления о том, что он не может быть тем человеком, каким она его считает. А было бы так славно.
Ее язык оказался у него во рту, когда она наклонила голову набок, чтобы проникнуть еще глубже. Необыкновенный вкус ее губ смешался с привкусом выпитого ею в клубе вина.
Она шевельнула бедрами, приподнялась над его восставшей плотью, он расставил ноги, и она опустилась на него.
Хантер положил руку на спину Феррин, привлекая ее ближе. Поцелуй становился все глубже. Ее кожа была такой мягкой и гладкой под его ладонью! Всю ночь его искушала открытая спина в вырезе ее платья. Он провел пальцем по ее обнаженной коже, до самого края выреза, там, где ткань облегала плоть. Она тихо гортанно застонала и снова шевельнула бедрами. Губы ее припухли и увлажнились от его поцелуев. Она протянула руку, сняла с него галстук и бросила на сиденье.
– Не возражаешь?
– Действуй! – разрешил он, раскинув руки на спинке сиденья.
Она медленно расстегнула пуговицы его рубашки, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением. Феррин подхватила полы его рубашки и снова подалась вперед, принимаясь тереться грудью о его
