Описав очередной круг, платформа с отсеками опустилась. Это позволило Мирону и Сако выползти из своих жертвенных мест и броситься к Никите. Кажется, им понравилась идея растащить коми-зырянина на части, чем они сразу же и занялись. Сапуренко дёргалась, не сумев избавиться от верёвок. Герде же оставалось молча наблюдать за обстановкой.
Человек внутри быка не прекращал попытки выбраться. Он проделывал новые дыры между ребёр, пытался просунуть руки через трещину в животе, но каждый раз был вынужден отступить. Животное от его движений уже наполовину сползло с каменного креста. Пробегавший мимо Малинин, весь перепачканный собственной кровью, заметил шевеление пальцев в чёрной шерсти. Уставившись на эту картину со склонённой набок головой, он напомнил пса, который увидел что-то непонятное, но жутко интересное. В следующую минуту неузнаваемый Ян накинулся на тельца и принялся впиваться в него зубами.
Всё, что допускала в своих мыслях Пелевец в отношении шизофреника Степана, случилось теперь с её товарищами по экспедиции. Они выглядели взбешёнными, рычали, царапались, накидывались друг на дружку и бегали по помещению. Даже Юрий Наумович, несмотря на пробитый череп, сумел выбраться из отсека «рыб» и странно уставился на Ксюшу. Видимо, только Герде удалось сохранить остатки разума, из-за чего она чувствовала себя только хуже. Дорфман же приблизился к Сапуренко, перевернул и вдруг лёг сверху. Он принялся её трогать и целовать, пытаясь избавиться от одежды. Ксюша мычала, брыкалась, однако верёвки мешали сопротивляться. Что вообще творилось со всеми жертвами заснеженной пирамиды???
К Малинину, разрывающему шкуру чёрного быка прямо руками, присоединился Охтин. Инспектор перелез через замороженное животное, нащупал гигантские рога и принялся дёргать за них в противоположную сторону. Преодолевая чувство глубочайшей растерянности, Герда заметила, что её голова может подниматься гораздо выше, чем раньше. То ли от страха, то ли совладав с чувствами, она сумела пошевелить ногами. Значит, позвоночник пострадал не столь сильно, как ей показалось вначале. Тогда есть шанс, что удастся выбраться из этого кавардака. И только она нащупала руками край верёвки, как на лицо упал кусок мокрой шкуры.
Отсек с Пелевец находился ближе всего к постаменту с быком. Поэтому орудующие над ним Ян и Валентин бросались разодранной плотью животного во все стороны. Это вынудило женщину ускорить свои старания. Она смогла вытащить сначала правую ногу из-под ослабшей внизу верёвки, а затем и левую. Пнув пыхтящего Дорфмана в бок, Герда заставила его отступить уже со спущенными штанами. Сапуренко запрыгала в своём отсеке, точно привязанный к койке психопат в буйном припадке. Каменное сооружение даже затрещало, не выдержав её вес. Так что патологоанатом постаралась опередить подругу и выбраться из своего положения первой.
Впрочем, когда ей это удалось, в волосы вцепились холодные руки. Над ухом раздался протяжный визг, и Герда увидела Ваню, по лицу которого стекали чёрные слёзы. Как он оказался живым, оставалось лишь догадываться. Так или иначе, но «водолей» подвергся всеобщему помешательству и сейчас пробовал причинить женщине боль. Пришлось схватить его за запястье и расцарапать. Только тогда парень отпустил свою жертву.
В помещении же нарастали крики и стоны. Снегирёва скакала возле выхода с таким видом, будто сильно хочет в туалет. Она жестами зазывала к себе остальных, предлагая выбраться отсюда при помощи лестницы. Однако мужчины и парни в основном занимались либо грызнёй между собой, либо разделкой туши быка. Последнее показалось многим очень увлекательным, и вскоре куски мяса вырывали не только сумасшедшие инспекторы, но и Гостицин с Овчаренко. Наверняка к ним присоединились бы и милиционеры, если б не аналогичное занятие над растерзанным Степаном. Причём разрывать его в клочья было гораздо удобнее, ведь коми-зырянин не подвергся заморозке.
Герда пнула Юрия Наумовича уже в центре зодиакального круга. Ей показалось это недостаточным, ведь убийца мог напасть на любого. Поэтому она подобрала нож, оброненный проводником ещё при схватке с подельником, и принялась обрушивать его на мужчину. Тот застонал, как ягнёнок, и пополз в сторону. Кровь, которая проступала сквозь новые раны, была уже отнюдь не красной, а какой-то тёмной. Уставившись на испачканные в ней руки, Пелевец позволила Дорфману улизнуть. И едва она хотела обернуться, чтобы помочь Ксюше с верёвками, раздался оглушительный взрыв.
В ушах застыл звон. Повсюду стали сыпаться камушки и пыль вперемешку с ледышками. Приподняв голову, Герда поняла, что лежит в совершенно противоположной части пирамиды. Видимо, её отбросило взрывной волной. Она же существенно разрушила помещение. В двух стенах сквозь образовавшиеся отверстия и трещины проступало яркое солнце. Его лучи озарили зодиакальную площадку, которая провалилась на несколько метров вниз, образовав подобие широкого колодца. Из его стенок торчали какие-то пружины и шестерёнки. Их трудно было не заметить, ведь они сверкали золотистым блеском, словно сделанные из особого металла. На дне этого колодца оказались Малинин, Тимофеев и Сапуренко. При этом Ксения уже стояла на ногах, царапая стену в попытке выбраться.
Каменный крест угрожающе навис над ямой, образовавшейся посередине пирамиды. На постаменте валялись лишь останки быка — торчащие в разные стороны рёбра и копыта. В том месте, где раньше у животного имелось объёмное брюхо, сейчас сидел человек. Он был крайне худой и весь покрытый кровавой слизью. Единственное, что выделялось в его субтильной фигуре, это рога. Правда, они оказались совершенно другими, чем те, которые довелось видеть раньше у «стрельца», «козерога» и Богданчикова. Эти были широкими, занимали почти половину головы и торчали в разные стороны. Кроме того, им не хватало остроты. Их как будто обломали или обрубили, оставив лишь неровные края.
Несомненно, именно обладатель такой странной внешности находился всё это время внутри быка. Сплюнув что-то вниз, пленник покачнулся и заметил, что лучше не двигаться вперёд. Он отёр лицо длинными пальцами и повернулся к Герде.
— Хат из функцениерт? — обратился он к ней тонюсеньким, словно у ребёнка, голосочком.
Однако следом на него накинулся Дружинин. Перемазанный чёрной кровью Богданчикова, спасатель попытался схватиться на тонкую шею
