И Лили появилась перед этим воплощением великолепия с взъерошенными, нерасчесанными волосами, утопая в материнском халате.
Пока она замерла, в изумлении таращась на него, Антонио скрестил руки на груди и с насмешливой суровостью произнес:
– Разрешите вам напомнить, что вы не спрашивали разрешения взять выходной.
Суровый выговор наконец-то вывел Лили из ступора.
– Разрешите вам напомнить, что я подала заявление об увольнении.
Он вскинул величественную голову, демонстрируя массивную челюсть и раздвоенный подбородок.
– Можете заодно вспомнить, что ваше прошение было решительно отклонено.
Лили тоже откинула голову, подражая его высокомерию.
– Мне требовалось ваше одобрение только для того, чтобы получить выплату по окончании работы в компании. Но я решила отказаться от выплаты. Поэтому могу делать что хочу. Именно этим и занимаюсь. Отсыпаюсь и смотрю телевизор.
– Не хочется разрушать ваши иллюзии, но отклонение прошения об увольнении означает, что вы все еще работаете на меня.
– Нет, это означает, что я отказываюсь от всех прав, сопровождающих принятое увольнение.
– Принятые увольнения сопровождаются не только компенсациями, но и рекомендательными письмами.
Лили отмахнулась:
– Обойдусь и без них.
Он продолжил, словно она не прерывала его.
– … потребуется заполнить и подписать несметное число связанных с увольнением документов…
– Сделаю это как-нибудь на следующей неделе, – встряла она.
Балдуччи замолк и скользнул по ней взглядом. От увиденного его губы предательски задергались.
Она и сама знала, как смешно выглядит!
– Не предложите мне войти?
– Нет.
– Почему?
– По причине всего вышеперечисленного.
Его глаза засверкали синевой на солнечном свете.
– Таить злобу очень вредно для здоровья.
– О, на короткое время это действительно дает прекрасный эффект очищения. Я целую неделю бросала в вашу сторону проклятия.
Он проиграл борьбу с собой и расплылся в улыбке, а Лили вдруг представила молнию, бьющую прямо в его великолепную задницу. И залилась смехом.
Сощурившись, он пристально взглянул на нее.
– Вы пьяны, доктор Аккарди?
– Что, если и так? – прошипела она. – Я что, не могу вдоволь поваляться на собственном диване?
Он вдруг переступил порог, и тысячи сигналов тревоги взревели у нее в голове.
– Эй, не смейте! Я не приглашала вас войти.
Он обошел Лили и направился в прихожую плавной поступью, воплощающей власть и обольщение.
– Да с чего вы считаете меня каким-то злобным вампиром?
– Я не удивилась бы, если бы вы и правда им оказались.
– Тогда я бы точно разработал ту вакцину против солнца, о которой вы упоминали недавно. – Он сделал еще шаг к ней.
Отступив назад, Лили наткнулась спиной на арочный проем гостиной. Сердце чуть не выскочило из груди, когда Антонио наклонился и глубоко вдохнул, глядя ей в глаза.
– Вы пахнете… собой.
Его бархатистый тон прозвучал мрачно.
Пытаясь сдержать дрожь, Лили усмехнулась.
– Спасибо за свежие новости. А я-то всегда думала, что пахну кем-то другим.
– Вы совершенно не представляете себе, как пахнете?
– Пока я не пахну плохо, какая разница?
– Раз вы не знаете как, я не скажу вам. Пока. – Он закрыл глаза и вдохнул еще глубже. – Теперь я знаю, что у несговорчивости, завуалированного сарказма и бесстрашия есть свои ароматы. Пылкие, сладостные и ясные.
Не успела Лили решить, как удержаться от верного обморока, как Антонио добавил:
– А еще вы пахнете имбирем и апельсином.
Он точно определил ароматы ее шампуня и кондиционера для волос. Его глаза тяжело открылись, обожгли ее до глубины души и тут же закрылись.
– И шоколадом.
Сглотнув комок в горле, Лили кивнула.
– Да, у меня передозировка кексов с шоколадной крошкой.
– Звучит восхитительно. А пахнет еще лучше. Угостите меня ими.
– С чего вы решили, что у меня хоть что-нибудь осталось? Стоит напомнить вам значение слова «передозировка»?
Он искоса взглянул на нее, в точности скопировав взгляд Белы Лугоши, известного исполнителя роли графа Дракулы.
– И вы еще будете пререкаться с голодным вампиром, любезно согласившимся довольствоваться шоколадом вместо крови?
– Голодный вампир в любом случае выпьет кровь, так что я хотя бы приберегу шоколад.
Уступая, он покачал головой и засмеялся, обезоруживая ее. Мощная шея, выступавшая из распахнутой черной шелковой рубашки, оказалась так близко к ее губам… Лили с трудом удерживалась от желания потянуться вверх и прикусить…
«Черт! – одернула она себя. – Да когда же он уберется!»
Выскользнув из пространства между Антонио и стеной, Лили схватила пульт и выключила телевизор. Антонио остановился по другую сторону дивана.
– А что, если мы обойдемся без смехотерапии и перейдем к причине вашего вторжения в мой дом?
– Я пришел, чтобы решить проблему, заставившую вас прогулять сегодня работу.
– Повторяю в последний раз: ничего я не прогуливала. Я уволилась.
– Да, я это понял. Я пришел сказать, что увольнение – не выход.
– Это единственный для меня выход. Вы поставили мне ультиматум…
– Я предложил вам альтернативу.
– … а я ее отклонила. Потому что осталась бы у разбитого корыта, забросив свой проект.
Он покачал головой.
– Вы по-прежнему строите стабильно неверные предположения о том, что я думаю или что собираюсь делать.
– И что же неверного в том, что я сказала?
– Ваше предположение, что я не готов идти на компромисс. Тогда как я, разумеется, готов. Вы давили, я парировал, и наши переговоры закончились с вашим уходом, толком не успев начаться.
– Нам уже не о чем было вести переговоры.
– Договориться можно всегда. Ничто не окончательно.
– Я думала, с вами – как раз все.
Он окинул ее взглядом, заставив пылать огнем.
– Я тоже так думал. Но сейчас понимаю: просто я никогда прежде не встречал достойного соперника.
– И это я? Ага, ну конечно!
– Я еще вылечу вас от этого самоуничижения. Пока же я – здесь, чтобы сказать вам, что вы можете вернуться к работе над своим проектом, со всей материально-технической поддержкой и финансированием, которые я предложил бы вам в работе над моим проектом. И я не прошу ничего взамен.
Ее рот изумленно открылся. Лишь с третьей попытки Лили прохрипела:
– В чем же подвох?
– Снова эти ваши домыслы!
– Просто выложите все начистоту. Совершенно не умею справляться с неожиданностями. Я должна знать все и сразу.
Его глаза одобрительно заблестели.
– Вы – любитель все контролировать, как я погляжу.
– От такого же слышу. Но я – лишь жалкое подобие этого, тогда как вы – совсем другое дело, что лишний раз доказывают ваши миллиарды.
– И снова вы недооцениваете себя. – Нахмурившись, он вздохнул. – Нет никакого подвоха, доктор Аккарди. Ваша тактика давления сработала.
– Какая еще тактика давления?
Он гневно фыркнул.
– Похоже, не только я действую на автопилоте. Вы явно давите на меня.
– Я лишь пыталась не позволить вам давить на меня.
– И вы боролись так яростно, что в корне изменили ситуацию. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что меня победили, ведь этого никогда прежде не случалось. Но все всегда бывает в первый раз. И вот я – у вас, пришел с белым флагом. Если я и прошу о чем-то, так только о том, чтобы впредь вы разделяли наши профессиональные и личные отношения.
– У нас нет никаких личных отношений.
– Именно это я рассчитываю исправить прямо сейчас,
