Лилиана невесело рассмеялась.
– По-моему, все, кто вступает в отношения, ожидая чего-то большего, просто напрашиваются на неприятности. Но я действительно хочу тебя так сильно, что приняла бы все, что бы ты ни предложил, – с условием, что я знаю, о чем именно идет речь. Это все, чего я прошу. Абсолютной честности.
Сердце Антонио сжалось еще от одного ощущения, которое никогда прежде его не терзало. Чувства вины. Абсолютной честности он как раз и не мог ей предложить. Не мог признаться, что поначалу планировал использовать ее, чтобы подобраться к семье Аккарди. Этого Лилиана не простила бы.
Но его удручало то, что Лилиана ценила себя ниже его и считала само собой разумеющимися для себя лишь короткие, временные отношения. Желая стряхнуть с нее эти комплексы, он взял Лилиану за плечи, со стоном наслаждения прикасаясь к ней.
– Я повторю это еще раз – в последний раз, Лилиана. Ты не только абсолютно неверно оцениваешь себя, но и невероятно недооцениваешь, насколько я желаю тебя. Я никогда не хотел никого и ничего так, как хочу тебя. Почему я испытываю такие чувства? Да просто хочу тебя из-за всего, что в тебе есть. Каждая твоя черта очаровывает, восхищает, распаляет меня. Я обожаю твою искренность, меня покоряет твое остроумие. Это я волнуюсь, что, как только мы станем ближе, ты потеряешь ко мне интерес.
Она явно не верила своим ушам. Но ее глаза с каждым словом все ярче вспыхивали возрожденной жизнью.
– Все это не просто уравнивает наши позиции, Лилиана, но и ставит меня в положение просящего. Это ты будешь ставить условия, какие ни пожелаешь, в наших любовных отношениях.
Ее глаза все ярче сверкали радостным волнением.
– А что, если у меня будут какие-то чрезмерные требования?
– Я поддержу любые, – улыбнулся Антонио. – Хотя я сомневаюсь, что ты попросила бы хоть что-нибудь. В тебе нет ни капли эгоизма или алчности.
– Этого я не знаю, но я никогда не стала бы ничего требовать. Я хочу, чтобы ты был свободен от обязательств, поскольку им нет места в наших отношениях. Я хочу тебя и, если ты хочешь меня, я буду с тобой. До тех пор, пока это перестанет приносить тебе – а значит, и мне – счастье. – Антонио бросился возражать, разъяренный ее сомнениями, но Лилиана прервала его: – А вот что мне хотелось бы пересмотреть, так это наше профессиональное общение. Как мой босс…
– Ну почему ты не можешь забыть об этом? – огорченно застонал он. – Я уже не твой босс. Я вернул тебе полный контроль над работой.
– Ты делаешь это только для того, чтобы угодить мне? Устранить стоящее между нами препятствие?
Он покачал головой.
– Я на самом деле хочу угодить тебе, Лилиана, и устранить все барьеры между нами. Но я нашел бы иной способ, если бы не верил, что твоя работа гораздо ценнее моей. Раньше я пытался заставить тебя бросить этот проект, демонстрируя свое превосходство. Но теперь я не только предоставляю тебе полную независимость. Я вручаю тебе бразды правления всей лабораторией.
Она отшатнулась.
– Боже праведный, Антонио!
Он привлек ее к себе.
– Вот какие чувства ты во мне вызываешь! Все, что раньше меня заботило, отныне не имеет значения. Только ты, только мы важны для меня теперь.
– Даже если так, не стоит отдавать мне лабораторию стоимостью двести миллионов долларов, чтобы доказать это. Я уже говорила тебе, что не гожусь в деловые партнеры, и ты хочешь сделать меня руководителем?
– Даже если тебе не хватает управленческих навыков, твои научные познания и глубокое понимание коллег делает тебя идеальной кандидатурой. Я предоставлю тебе штат помощников, которые будут заниматься организационными и финансовыми вопросами.
– Ладно, тайм-аут, – вскинула руки Лилиана. – Тебя охватило нездоровое желание перемен. Давай подождем, пока ты не придешь в себя.
Антонио потянулся к ее рукам, но она сама сжала его ладони.
– А теперь послушай, Антонио. Я не соглашусь на этот карт-бланш или любое другое твое предложение. И точка. Я лишь хотела найти точку соприкосновения, в которой сошлись бы наши интересы. Мне не нужно ничего иного, только понимать, что нас ждет.
И тут, глядя в ее серьезные глаза, Антонио осознал, что чувствовал к ней.
Именно то, что описывали его братья, что они чувствовали к своим вторым половинам.
Любовь.
Глава 7
«Любовь».
Это слово эхом отозвалось в сознании Антонио. Да, определенно любовь. Чистая, безграничная.
Но как? Он ведь находился в ее обществе всего несколько раз. И всю свою жизнь считал, что у него нет сердца.
Но, глядя в ее глаза, он ясно понимал, что время их знакомства не играет никакой роли. Да и сердце у него теперь есть.
Это Лилиана вложила сердце ему в грудь.
С восторгом вручая его в руки Лилианы, Антонио подхватил ее в объятия…
Она таяла от его поцелуев, уступая ему, позволяя ему делать все, что он хочет. Это говорило о силе ее желания гораздо красноречивее, чем если бы она с неистовством набросилась на него в ответ.
Он оторвался от ее губ.
– Если ты не хочешь, чтобы я взял тебя прямо сейчас, лучше прекрати это.
Ее длинные густые ресницы томно приподнялись, явив наполненные страстью глаза, чуть не заставившие Антонио овладеть ею тотчас же.
– Я ничего не делаю.
Оттолкнув Лилиану к стене, Антонио прижал ее всем своим телом.
– Ты уступаешь, и это приводит меня в неистовство.
– Пожалуйста…
– Лилиана… – Антонио обернул ее ноги вокруг своих бедер. Его язык погрузился в ее рот, глотая ее судорожное дыхание, а его твердость прижалась к ее лону через одежду. – Кончишь еще раз для меня?
– Антонио… – Она выгнулась у стены, словно предлагая ему себя.
Ощущая ее пылающую плоть, горящую в его руках, он резко задвигал бедрами, желая увидеть, как она снова отдается блаженству под его ласками, совсем теряя голову.
– Знаешь, что со мной было, когда я почувствовал твой оргазм тем вечером? – Ее стон сорвался, щеки вспыхнули, и Лилиана спрятала лицо у Антонио на груди. Не веря своим глазам, он рассмеялся. – Ты стесняешься?
Она выскользнула из объятий Антонио и, встав на ноги, опустила глаза.
– Я думала, ты испугался… думала, что поэтому…
Лилиана покраснела еще больше. Антонио взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
– Поэтому я остановился? Я сделал это только потому, что осознал: я возбудил тебя настолько сильно, что привел к оргазму, даже не овладев тобою. Я впервые в жизни потерял самообладание.
В ее взгляде засквозило недоверие.
– Ты совсем не выглядел так, будто не контролировал себя.
– Это привычная для хирурга видимость хладнокровия. Но, останься я рядом с тобой еще на минуту, и я овладел бы тобой. Без предохранения. И я знал, что ты позволила бы мне это.
Ее глаза распахнулись, доказывая его правоту. Она хотела почувствовать его внутри без преград, оставляющего в ней
