– А у вас ничего подобного нет?
Марк покачал головой:
– Все, что у меня есть, при мне.
Она посмотрела на него с удивлением, но по выражению лица поняла, что он не шутит. Ей впервые довелось встретиться с человеком, живущим не так, как она.
– Но король, – произнесла она, смутившись, – могущественный властитель, он думает о благосостоянии народа. И королева тоже.
На его лице появилась знакомая ей улыбка.
– Уверен, и у вас немало таких же сундуков.
Так и было. Она ничего не меняла в доме после смерти мамы. Вещи так и остались неразобранными. Содержимое некоторых сундуков было ей неизвестно. Как он и намекал, без этих вещей она прекрасно обходилась.
– Да, вы правы, – кивнула Сесилия. – Но мои нам не пригодятся. Будем искать здесь.
Она отошла в сторону.
– Помогите, пожалуйста. Переставьте вон тот вниз.
Марк сделал, как она просила. Сесилия подняла крышку и стала перебирать рубашки и туники красных и зеленых цветов, напомнившие о детстве.
Марк присел на корточки и достал темно-синий плащ с белой отделкой и вышитым золотой нитью солнцем.
Сесилия ахнула.
– Вам он знаком?
– В нем был мой отец. Король сам придумал этот костюм для турнира. Все придворные были в красных с зеленым нарядах, но его величество и приближенные надели такие плащи.
Она погладила бархатную ткань, представляя, что под ней сильная спина отца. Он всегда ехал на лошади рядом с королем и очень гордился оказанной честью.
Сесилия вырвала плащ из рук Марка, запихнула в сундук и с силой захлопнула крышку.
– Здесь мы ничего не найдем. – Только болезненные воспоминания. – Несите следующий.
Марк не двинулся с места. Более того, позволил себе взглянуть на нее вопросительно, словно требуя объяснений.
Он опять слишком близко. У нее перехватило дыхание. Она была готова вновь поднять руку и провести по его волосам…
– Когда умер ваш отец?
Он старался быть деликатным, но Сесилия дернулась, будто слова укололи ее.
– Более трех лет назад. После Пасхи. – А ведь это время символизирует победу жизни над смертью.
– Я слышал, англичане говорили о Черном понедельнике. Тогда?
Ей было об этом известно.
– Не знаю. Возможно.
Ей стало стыдно, что она не знала точной даты гибели отца. Она тогда была в состоянии шока и почти не слышала, что говорила ей мама.
– Если он погиб в тот день, то не от руки француза. Скорее это была десница Божья.
Сесилия отвела взгляд. Она слышала, как король Эдуард говорил, что силы небесные в тот день не поддержали его. Придворные шептались, будто он оставил притязания на французский трон, поскольку счел бурю с градом знаком Божьей воли. Но она не намерена оскорблять память отца и обсуждать детали его гибели с французом.
– Всякая смерть, по сути, воля Божья. – Она встала и подошла к другой стене. – Посмотрим, что отыщется здесь. Откройте эти.
Марк медленно поднялся, но она поспешила отвернуться, чтобы ненароком не встретиться с ним взглядом.
Через час Сесилия решила, что поступила опрометчиво, не взяв с собой служанку. Сундуки были забиты всевозможной одеждой из шерсти и льна, шелковыми лентами и бельем. Ничего ценного здесь не держали. Серебряная посуда и украшения были тщательно пересчитаны, взвешены и заперты в хранилище. В этой кладовой осталось лишь то, что поленились выбросить.
– Посмотрите, – позвал ее Марк из другого конца комнаты. Он держал две палки с потрепанными лошадиными головами на концах. – Что это? Детские игрушки?
Сесилия подошла:
– Да, в них играли дети. Но король тоже иногда их использовал. – Она печально улыбнулась и погладила старую ткань. Одно ухо лошади было оторвано. – Возможно, мы могли бы что-то придумать.
– Лошадей используют в сражениях.
Она не желала слышать ничего, что было связано с войной.
– Нет. Их же две, а не целая конница.
Если б этот мужчина мог думать о чем-то помимо войны, ей не пришлось бы пытаться его спасти и ввязываться в эту историю.
– Можно придумать шутливый поединок.
Она затаила дыхание, ожидая очередного всплеска недовольства.
– Это мне знакомо, – произнес де Марсель с улыбкой.
– Только все должно выглядеть весело. Король любит смеяться в Рождество.
Сесилия присела у открытого сундука, достала на свет несколько плащей и туник, а потом голову кролика, достаточно большую, чтобы подойти мужчине.
– Звери! – воскликнула она. – У нас будет поединок между животными.
Они вместе перерыли весь сундук до самого дна и нашли еще две головы. Сесилия взяла их в руки и повертела, осматривая.
– Какую выберете?
– Я не буду кроликом!
Сесилия вздохнула и отложила головы:
– Кем-то быть вам все равно придется. Так что выбирайте.
Марк нахмурился:
– Кажется, это олень. – Он указал на коричневую голову с рогами. – А это что?
– Похоже, что козел.
– Я не желаю быть козлом или кроликом.
Сесилия вложила ему в руки другой предмет:
– Сможете изображать осла. У вас прекрасно получится.
– Осел – медлительное животное и плохо подчиняется командам.
Она кивнула:
– Как я точно угадала!
Сесилия встала и отряхнула руки. Этот мужчина способен парой слов вывести ее из себя.
– Если моя помощь вам не нужна, делайте как пожелаете. Можете даже квакать перед всем двором, как лягушка, но только без меня.
Она развернулась и направилась к двери. Даже недолгое пребывание в его обществе заставляло ее нервничать.
– Подождите.
Сесилия прибавила шаг.
– Подождите! Вы готовы помогать, только если все будет по-вашему?
Она остановилась и повернулась к нему, едва не задохнувшись от возмущения.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы не поинтересовались моим мнением.
– Разве? Вы сами сказали, что эти образы вам не подходят.
– Надо поискать другие.
– Уже слишком поздно. И у нас мало времени. У вас ведь нет никакого опыта в таких представлениях.
– Нет. Но не думаю, что он необходим, если нарядить меня ослом. – Он улыбнулся. – Знаете, Ангерран тоже иногда меня с ним сравнивал.
Сесилия не выдержала и захохотала:
– Мне ли спорить с герцогом де Куси!
Марк выглядел совершенно растерянным. Он по-прежнему сидел на полу, надев на руки две головы. Оглядев несколько раз то одну, то другую, он наконец принял решение:
– Я буду оленем. И что дальше?
Сесилия подняла глаза к потолку, что-то прошептала, размышляя.
– Теперь надо придумать сценку, – заключила она с улыбкой.
Похоже, игра, которую они затеяли, пройдет совсем не так, как предполагал Марк.
Глава 8
Когда Марк вошел в зал, лицо его скрывала голова оленя, но чувствовал он себя ослом. Единственным утешением служило то, что в таком виде его невозможно узнать. Леди Сесилия готовила его к выступлению с такой тщательностью, какой позавидовал бы собираемый на войну рыцарь. Голова лошади на палочке стала частью каркаса, накрытого яркой попоной, изображавшего боевого коня целиком. Все это сооружение было закреплено на его талии так, что со стороны казалось, будто он скачет верхом.
Разумеется, он тренировался, однако чувствовал себя неловко, временами «тело» лошади ударялось о стены или задевало людей. Теперь он понял, почему леди Сесилия так волновалась: им предстояло совершить практически невозможное, подготовив выступление всего за несколько дней. Его все чаще посещала мысль, что спеть песню, наверное, было бы проще.
Он прищурился,
