Там – на брошенной территории завода, среди погашенных, мертвых крекинг-установок, в почти полной темноте.
Приборов ночного видения у нас тогда не было. Но через несколько минут напряженного вглядывания в темноту и я стал различать подозрительную активность. Кто-то там явно был.
Решение надо было принимать мгновенно. И я принял. Велел своим притаиться понадежнее, а сам, сориентировавшись по шороху, бесшумно перевел предохранитель АКСУ в режим одиночной стрельбы, постарался прицелиться, насколько возможно, и дал два одиночных, не мороча себя такими условностями мирного времени, как предупредительный выстрел.
Из темноты рванулся дикий вопль – и тут же по нам ударил беспорядочный залп из разномастного оружия. Тьма будто взорвалась множеством вспышек.
Потом, анализируя произошедшее, я пришел к выводу, что противник сосредотачивался среди ближайших сооружений, чтобы превосходящими силами совершить стремительный бросок на нашу землю – ну а уж там на авось. И черт знает, может, и сработало бы. Говоря языком военных сводок, противник действовал силами до полуроты – по текущим меркам вполне серьезно. Однако благодаря бдительности часового, да и моим тоже этот план был сорван.
В чем-то нам повезло. АКСУ, кто бы спорил, не приспособлено, чтобы бить белку в глаз, и то, что я попал с первых двух выстрелов – счастливый случай, лаки страйк. Но я всегда считал, что везет достойным.
Не потеряв ни секунды, мы ударили ответным огнем из трех стволов, не сомневаясь, что личный состав наш уже вскочил по тревоге и мчится на выручку… Так оно и было. Да, это был наш первый боевой опыт, и, сказать правду, бой был организован не блестяще. Сумбурно, суетливо, крикливо. Даже я, не пацан зеленый, опытный вояка, потом не мог собрать память в кучу, вспомнить, как все было: пальба, вспышки, вопли. Но дрались отчаянно, свирепо, показали боевой дух. Да и противник не отличился. Мы действовали неважно, а он и того хуже. Вооружение у них нам в подметки не годилось – и, потеряв сколько-то единиц живой силы, банда дрогнула, потеряла управление боем. Кто куда, проще говоря.
Вот этот момент я помню отлично. Мы как-то сами собой, без команды бросились врукопашную, продолжая вести огонь. В полутьме, среди вспышек и мечущихся теней, побоище смотрелось нелепой фантасмагорией, где мы оказались уверенней и слаженней. Еще помню: расстреляв магазин, я вмиг заменил его на другой, хлестнул короткой очередью, и тут на меня налетел очумелый детина с какой-то дурой вроде помпового ружья. Перехватив автомат, я нанес резкий удар складным прикладом в челюсть, он рухнул, а мой АКСУ зло гавкнул кратчайшей очередью в два патрона. Готов!
Не знаю, сколько длился бой. Думаю минут семь, не больше. Морально сломавшись, противник рассыпался. Мы недолго преследовали бегущих – в темноте это дело себе дороже. Возбужденные, разгоряченные, вернулись мы на базу, стали оказывать помощь раненым, искать убитых. Понятно, до утра никто не уснул.
Выяснилось, что мы потеряли четверых, еще пятеро получили ранения разной степени тяжести. Вражеских трупов насчитали восемь. Что это была за банда, что потом с ней сталось – неизвестно, да и неинтересно. Олег махнул рукой:
– Больше не сунутся, даже если и сохранятся как боевая единица. А скорее всего, после таких люлей пойдет у них раздор между собой. Да и хрен с ними! А вот нам периметр укреплять надо.
– Надо.
– Вот и давай думать, как.
– Ну, тут думать нечего. Вон там, – я кивнул на оставленную заводскую территорию, – срочно ищем подсобный материал и укрепляемся.
Олег взглянул туда, куда я кивнул.
– Разумно, – согласился он. – Тогда начинаем!
* * *С тех пор прошло два года.
Жизнь бывшего Синеозерска вошла в колею, которую нормальной назвать трудно. Но уж лучше такая, чем никакой. На полуодичалом пространстве возникло множество вооруженных группировок, как оседлых, так и кочующих, находящихся между собой в состоянии неустойчивого равновесия, – тот самый очень плохой мир, который все же лучше самой хорошей ссоры. Конечно, беспрестанно воевала между собой бандитская мелочь, но нескольким крупным командам удалось стать какими-никакими источниками стабильности.
Собственно, крупнейших военизированных формирований в городе возникло два. Одно – та самая бывшая армия Корпорации. После неудачной попытки подчинить весь Синеозерск она сумела прочно обосноваться на существенной территории, включающей в себя когда-то основной в городе научно-производственный комплекс по производству медпрепаратов – в просторечии «Витаминка». Название сохранилось, самих членов этой организации стали величать «витаминами». Они сосредоточили в своих руках немереное количество оружия и боеприпасов, взяли под крыло с полдесятка средних и мелких банд, ставших при «витаминах» кем-то вроде пиратов на королевской службе. Иерархия в этой команде установилась прочная и одновременно гибкая: многочисленные группы из числа как самих «витаминов», так и их вассалов шастали по окрестностям, всякими правдами и неправдами добывая все необходимое для жизнедеятельности. Что же касается внутренней структуры, то здесь все было законспирировано наглухо. Конечно, можно догадываться, что где-то там, в глубине, скрывается достаточно узкий круг лиц, рулящих процессами. И возможно, есть единоличный лидер. Допускаю, что среди этих супер «витаминов» обретался и мой бывший шеф, отставной подполковник Яшин… Но это все догадки. Секреты там хранить умели.
Первое-второе место с «витаминами» делили мы, группировка Комбината. Или княжество, если угодно. Народу у нас было поменьше, и столь активную внешнюю политику мы не вели, зато сосредоточили огромные резервы ценнейшего ресурса – топлива. Его все готовы были обменивать на что угодно, от оружия до картошки, что мы и делали. Вели торг и с «витаминами», и с командами поменьше. Отлично сознавали, насколько мы лакомый кусок и что может таиться за наскоками на нас. Но внешне сохраняли аккуратный нейтралитет – и это правильно. Все вменяемые вокруг сознавали, что Олег превратил Комбинат в крепость, атаковать которую выйдет себе дороже. А невменяемые быстро отправлялись на тот свет.
* * *К нам тоже тянулись всякие люди и команды. С ними обходились по-разному, в зависимости от их ценности. С иными заключали тактические союзы, прекрасно понимая их непрочность, других отправляли восвояси. Бывало и так, что кого-то брали в свои ряды, – для принятых это была награда… Да, за два года жизнь как-то устоялась, упорядочилась. Как в любом обществе, возникли направления, специальности, достаточно причудливые, конечно, ну да какова жизнь, таковы и профессии.
Во-первых, все в
