– Вы… наверное, мозговой… центр вашей организации?!.
Он улыбнулся, маленькие глазки за стеклами очков сощурились:
– Ну, наверное… можно и так сказать!..
– Так, – улыбнулся и я. – Выстраиваете… многоходовые комбинации?
Тут он улыбаться и щуриться перестал. Глаза уставились прямо в мои глаза, серьезно и пытливо.
– По… пожалуй! Вы… в правильном направлении мыслите!..
И прямо-таки буравил меня взглядом, точно внутрь проникнуть хотел.
Я тоже перестал улыбаться.
– Понял вас!.. – сказал так и отвернулся, окликнул Шадыма по какому-то пустяковому поводу, по которому мог и не окликать.
И Доцент тоже меня, как видно, понял. Заговорил – вернее, заорал – с кем-то из своих о пустяках.
А у меня шарики-ролики в голове завертелись еще быстрее. Ага! Если я прав, то… е-мое, сплошные загадки! А хотя, что ты думал, бригадир, пускаясь в такой путь?.. Что будешь только приказывать? Да нет, конечно, вот теперь-то самое то голове потрудиться, похлеще, чем в шахматах…
Итак, обозначим наличную позицию: Доцент не просто чего-то не договаривает, а дает понять, что есть вещи, о которых он в настоящий момент сказать не может. Но хотел бы. Стало быть, скажет потом, улучив момент?.. Предположим. Это совсем не плохо: значит, мы нужны ему, а раз так, он, будучи очень влиятельным лицом в «Восьмом блоке», может стать для нас чем-то вроде ангела-хранителя…
Здесь я поймал себя на том, что насколько мне не хочется называть бывшего сослуживца Анальгином, настолько же претит называть и Доцента ангелом-хранителем – с обратным знаком, разумеется. Никак не похож на ангела этот персонаж с ищущим взглядом. Что-то противное есть в нем, при всем его уме и интеллигентской обходительности. Что-то есть. Двойное дно…
На этом размышления мои затормозились. Как себя проявит этот двуликий Янус – можно лишь гадать, а такая угадайка занятие глупое. Главное – он в нас заинтересован. Это точно. Значит, игра продолжается. Ладно, сыграем!
Под этот мой в меру бодрый настрой мы и прикатили к «Восьмому блоку».
* * *Блок являл собой некогда строго спланированный, почти правильный прямоугольник стандартных девятиэтажек, дополненный несколькими стандартными же зданиями служебного назначения: детским садом, поликлиникой, жилищно-эксплуатационной конторой, чем-то там еще. Весь этот массив охватить гарнизонно-караульной службой, пожалуй, было бы невозможно даже и при наших, комбинатских силах – и коллективная мысль «восьмерки» решила проблему вполне здраво. Основные силы сосредоточили в нескольких центральных зданиях, а прочую территорию отдали на откуп вассалам – бандам, примыкавшим к группировке, но формально самостоятельным: хочешь – живи здесь, хочешь – дуй в чисто поле, скатертью дорога. Тем самым этот населенный пункт являл собой рыхлый внешний конгломерат с достаточно непостоянным составом и устойчивое ядро. Ну а в случае внешней атаки подхватывались все и отбивали нападение… По крайней мере, в теории.
Случалось и так, что вассалы по разным причинам сцеплялись между собой – со стрельбой, рукопашной, убитыми и ранеными. Доходили до нас в Комбинате и такие сведения, мне об этом доводилось как-то слышать от Валета. Но это дело обычное, естественный отбор. В целом «Восьмой блок» с текущими проблемами справлялся.
Итак, мы въехали в квартал. Водитель наш рявкнул «воздушкой», сбросил скорость, поехал аккуратно, и первое, что я услышал при более-менее стихшем шуме мотора, были хриплый хохот и мат, причем не в чей-то адрес, не в порядке ругани, а так, как выражение мироощущения… Спустя секунды я, взглянув через задний борт, сподобился увидеть и самого оратора, и его слушателей: три неумытых пыльных мужика без возраста, не очень уверенно держащиеся на ногах. Собственное убожество их ничуть не смущало, они дружно скалились и ржали, ну а причина столь агрессивно-радостного настроя была вся на виду.
Доцент перехватил мой взгляд, принужденно рассмеялся:
– Это не наши. Союзнички!..
Последнее слово он произнес с непередаваемой иронией.
Я вежливо улыбнулся, а сам не без интереса рассматривал фрагменты местного быта. Увидел, например, опустевшие огороды, на иных из них явно еще недели две назад росла картошка… Увидел и вооруженный патруль: двое парней, не в пример той троице пьяных олухов, энергичные, подтянутые, прилично вооруженные и аккуратно одетые, по-приятельски обменялись приветственными жестами и репликами с «мотопехотой» в нашей колонне. Я услыхал:
– Что, получилось?
– Ага! Все точка в точку!..
– Да что ты?! – и тут тоже последовала матерщина, только восхищенно-одобрительная.
Бросив украдкой взгляд на Доцента, я угадал, что он за скромной невозмутимостью пытается скрыть самодовольство. Тщеславие, как видно, тлело в нем, но он умел скрывать не только его, но вообще свои чувства и намерения.
Тем временем колонна остановилась.
– Приехали! – провозгласил Доцент и довольно проворно перескочил через задний борт. Следом полезли его подчиненные, а уж за ними и мы.
Выбравшись, я огляделся.
Мы находились, очевидно, в самой цитадели «княжества». Двухподъездная девятиэтажка с частично выбитыми окнами, чьи проемы были заделаны всяким подручным материалом – фанерой, линолеумом, черт-те чем еще. Из многих окон, как стеклянных, так и суррогатных, торчали корявые трубы железных печек, и грязные сами по себе, давно не крашеные стены были дивно разрисованы разводами сажи – в целом зрелище причудливое, даже не дикое, а какое-то сюрреалистическое, что ли.
Не знаю уж, что прочел Доцент в моем взгляде, только он засмеялся негромко и сказал:
– Жить захочешь – и не то изобретешь… Но вообще-то у нас и генератор есть, и насосы поставили. Кустарщина, так скажем, но работает. И свет бывает, и отопление. Не везде, разумеется. Но все-таки…
Тут к нам подскочил юркий тип – аналог, насколько я понял, нашего шныря Шурупа:
– Доцент! Генерал велел к нему. С гостями. Сию минуту!
– Идем, – кивнул Доцент. И мне: – Ну, готовьтесь к царскому угощению…
Глава 9
Один за всех и все за одного – не мы изобрели это, но правилу не изменяли. Все вместе и вошли в резиденцию «генерала» на четвертом этаже – хаотичное перепутье комнат и коридоров, созданное перепланировкой из нескольких квартир, где кое-какие
