– Что ж, – проговорил Брилл с нарастающим беспокойством, – а если мы, допустим, съездим на Уайт-лейк? Если это шутка, то Джим, может быть, будет ждать меня там.
Когда огни города исчезли позади и дома сменились купами деревьев и кустов, угольно-черных в свете звезд, Бакли спросил:
– Думаете, Ют Уэн ошибся?
– А как еще это можно объяснить? – отозвался Брилл, распаляясь.
– Кто-нибудь мог, как вы уже предположили, пошутить. С чего бы кому-то понадобилось представляться Рейнольдсу вашим именем?
– Откуда мне знать? Но я чуть ли не единственный в его кругу, ради кого он готов выбраться куда-то в такой поздний час. Он человек замкнутый и к людям подозрителен. Друзей у него мало. Так что я – один из немногих.
– Он вроде бы путешественник, не так ли?
– Во всем мире нет такого уголка, который не был бы ему знаком.
– Чем же он зарабатывает? – вдруг поинтересовался Бакли.
– Я никогда у него не спрашивал. Но денег у него порядочно.
Заросли по обе стороны дороги становились все гуще, и рассредоточенные точки света, отмечавшие одинокие фермерские дома, исчезали вдалеке. Уклон дороги постепенно возрастал, и они поднимались все выше к невозделанной возвышенности, которая, находясь в часе езды от города, со всех сторон окружала кристальную поверхность озера, именуемого Уайт-лейк. Теперь впереди показался мерцающий блеск среди деревьев и, миновав лесистый перевал, они увидели раскинувшееся внизу озеро, отражающее звезды мириадами серебристых пятнышек. Дорога дальше пролегала вдоль извилистого берега.
– Где тут хижина Рейнольдса? – поинтересовался Бакли.
Брилл указал пальцем.
– Видите те плотные тени в нескольких ярдах от кромки воды? Это единственный домик на этой стороне озера. Остальные – только в трех-четырех милях от него. И все они пустуют в это время года. А вот и машина перед домиком.
– В самой лачуге темно, – проворчал Бакли, тормозя возле длинного низенького родстера[67], стоявшего перед узкой верандой. Дом встретил их мраком и тишиной, заградив собой переливающуюся серебром поверхность воды.
– Эй, Джим! – позвал Брилл. – Джим Рейнольдс!
Ответа не последовало. Лишь неясное эхо задрожало среди черных лесистых холмов.
– Ну и жутко тут в ночи, – пробормотал Бакли, вглядываясь в плотные тени, окаймлявшие озеро. – Как будто до цивилизации ехать тысячу миль.
Брилл выскользнул из машины.
– Рейнольдс должен быть здесь… если только не уплыл на лодке среди ночи.
Их шаги по крошечной веранде отдавались гулким эхом. Брилл постучал в дверь, еще раз крикнул. Где-то в лесу издала сонную ноту ночная птица. Никакого другого ответа они не услышали.
Бакли дернул за ручку. Заперто было с той стороны.
– Не нравится мне это, – буркнул он. – Машина перед домом… дверь заперта изнутри… никто не отвечает. Думаю, мне стоит взломать дверь…
– Нет необходимости. – Брилл пошарил в кармане. – Я открою ключом.
– И откуда это у вас ключ от лачуги Рейнольдса? – поинтересовался Бакли.
– Он сам захотел мне его дать. Прошлым летом я пробыл тут с ним некоторое время, и он настоял, чтобы я взял ключ и мог потом приезжать сюда, когда захочу. Включите фонарик, пожалуйста. Не вижу замка… Так, всё, получилось. Эй, Джим! Вы здесь?
Фонарик Бакли выхватил из темноты стулья и карточные столы, остановившись на закрытой двери в противоположной стене. Когда они вошли в нее, Бакли услышал, как Брилл стал шарить рукой по стене. Наконец раздался негромкий щелчок, и ученый выругался.
– Электричества нет. К этим коттеджам тянется линия из города, только ее, видимо, отключили. Но раз уж мы здесь, давайте пройдем дальше в дом. Может быть, Рейнольдс где-нибудь спит…
Он осекся, резко втянув воздух. Бакли открыл дверь в спальню. Его фонарик высветил сломанный стул, раскуроченный стол… и съежившуюся фигуру, лежащую в расширяющейся темной луже.
– Боже правый, это Рейнольдс!
В руке Бакли блеснул пистолет, и он обвел комнату фонариком, рассеивая тени, где могла таиться угроза. Луч задержался на еще одной двери, затем на открытом окне, сетка на котором была разорвана в клочья.
– Нужно больше света, – проворчал он. – Где выключатель? Может, просто пробки выбило?
– Снаружи, возле того окна. – Брилл, спотыкаясь, побрел во двор, прошел мимо окна. Бакли, кряхтя, включил фонарик.
– Переключатель опущен! – Он вернул его на место, и домик наполнился светом, который, заструившись из окон, лишь подчеркнул черноту шепчущих лесов, что их окружали. Бакли вгляделся в тени и вроде бы задрожал. Брилл больше ничего не говорил: его самого трясло, как при лихорадке.
Вернувшись в дом, они склонились над телом, лежащим в красной луже на полу.
Джим Рейнольдс был коренастым, крепко сложенным мужчиной средних лет со смуглой обветренной кожей – он явно успел побывать под тропическим солнцем. Лицо его было измазано в крови, а голова запрокинулась, открывая отвратительную рану под подбородком.
– Ему перерезали горло! – с запинкой выговорил Брилл. Бакли покачал головой.
– Не перерезали – разодрали. Боже правый, да на него будто большая кошка напала!
Все горло было буквально вырвано – мышцы, артерии, трахея и яремная вена оказались изувечены, ниже виднелись позвонки.
– Он так запачкан кровью, что я с трудом узнал его, – пробормотал детектив. – А вот как вам это так быстро удалось? Едва мы его увидели, вы сразу крикнули, что это Рейнольдс.
– Я узнал его по одежде и по фигуре, – ответил Брилл. – Но что же это такое его убило?
Бакли выпрямился и осмотрелся вокруг.
– Куда ведет эта дверь?
– На кухню, но она заперта с этой стороны.
– И входная дверь, что в передней, тоже была заперта изнутри, – пробормотал Бакли. – Не нужно быть гением, чтобы понять, как убийца проник в дом и что он – или оно – ушел тем же путем.
– В каком смысле «оно»?
– А разве это похоже на дело рук человека? – Бакли указал на изуродованное горло мертвеца. По телу Брилла пробежала дрожь.
– На западном побережье я видел чернокожих, которых растерзали большие кошки…
– И что бы ни разодрало Рейнольдсу глотку, оно прорвалось сюда через оконную сетку. И разрезали ее явно не ножом.
– Вы считаете, что какая-нибудь пантера с холмов… – начал Брилл.
– А пантера обладает достаточным разумом, чтобы отключить электричество, прежде чем проскочить в окно? – усмехнулся Бакли.
– Мы не знаем, отключил ли его убийца или кто-то другой.
– Так что же, Рейнольдс сам бродил по дому в темноте? Нет – когда я сдвинул переключатель, свет загорелся и здесь. Значит, он уже был включен, ведь мы не трогали выключатель в комнате. Кто бы ни убил Рейнольдса, он явно хотел проделать это в темноте. Может быть из-за этого! – Детектив указал квадратным носком ботинка на кусок вороненой стали, лежавший недалеко от тела.
– Судя по тому, что я слышал о Рейнольдсе, он неплохо обращался с оружием. – Бакли надел перчатку, осторожно поднял револьвер и осмотрел патронник. Затем, вновь обведя глазами комнату, остановил взгляд на окне и в один длинный шаг достиг его, чтобы перегнуться через подоконник. – Из этого пистолета выстрелили
