Но сейчас мне было плевать. Я кусалась, царапалась, как мартовская кошка, и, кажется, не прекращала стонать. В этом мире больше ничего не было, кроме наших тел и его скольжений внутри меня. Том прекрасно знал, как и где меня касаться, чтобы я сходила с ума.
Ослепительно яркая вспышка оргазма не заставила себя ждать.
Я билась под телом прижимающего меня к столу Матисона, и, наверное, даже кричала от наслаждения.
Мне всегда было хорошо с этим мужчиной, но сегодня… сегодня просто космически.
После оргазма я словно возвращалась в свое тело.
Когда туман перед глазами окончательно развеялся и я смогла сфокусироваться взглядом на Томасе, то удивленно хлопнула ресницами.
Он опирался на локти по обе сторону от моей головы, как-то очень странно смотрел и улыбался. Нежно улыбался.
А я постепенно спускалась с небес на землю…
– Лисси, – вдруг хрипло выдохнул он и потерся носом о мою шею.
Я вздрогнула от такого личного обращения и удивленно посмотрела на него… а после потрясенно расширила глаза, так как поняла, что, во-первых, он все еще во мне, а во-вторых, по-прежнему большой и напряженный.
– Ты не кончил?..
– Нет, – беспечно ответил Томас и, просунув одну руку под мои лопатки, помог сесть. Подхватив под ягодицы и по-прежнему не выходя из моего тела, пошел в комнату.
Я обняла его за шею, спрятала лицо на плече и тихо спросила:
– Мы куда?
– В постель. Заниматься любовью.
Уж не знаю, что больше меня потрясло: то, что Матисон не стал доводить себя до финала, то, что захотел продолжения банкета, или то, что сказал, что мы станем заниматься… любовью.
– А на кухне что было?
– А на кухне мы, дорогая Алисия, очень жарко и круто трахались. И да, это было просто охеренно. Опережая вопросы, еще раньше я трахал тебя. Это тоже немного иное.
– А чем "заниматься любовью" отличается от "трахаться"? – поинтересовалась, когда меня осторожно опустили на простынь.
– Нежностью, – выдохнул Том, накрывая мои губы поцелуем.
Это и правда… отличалось.
Томительно медленные прикосновения, сводящие с ума губы на всем теле, чувственные поцелуи, поглаживания.
Я сходила с ума, выгибалась на постели, изнемогала от желания и даже временами пыталась отползти от Томаса, кажется, поставившего своей целью довести меня до беспамятства. Оказывается, наслаждение тоже может быть невыносимым.
Будто оно длилось часами.
Когда он, наконец-то, вошел в мое тело, то вовсе не торопился давать мне освобождение, по-прежнему двигаясь медленно. У меня окончательно снесло крышу, я просто вывернулась из-под тяжелого тела Томаса, которое, как и мое, было уже мокрым от пота, и сама оседлала его.
Жесткие руки на бедрах помогали, задавали ритм, удерживали.
На этом этапе нежность закончилась.
Он вновь кусал мои плечи, сжимал грудь, наматывал волосы на кулак, и я выгибалась на нем дугой, не прекращая лихорадочных движений.
После того, как меня накрыло новой, ослепительной волной оргазма, я бессильно рухнула на мужчину. Том прижал меня к себе, нежно скользя по мокрой спине, бедрам, которые все еще ныли от хватки его рук, не говоря уже о чувствительном лоне.
– Надо в душ, – шепнул мне на ухо Томас через пару минут, когда я, обхватив его двумя руками, уже практически уснула. – Алисия-я-я…
– Не надо, – пробормотала, не отрываясь от широкого плеча мужчины и не испытывая желания куда-либо идти.
– Надо, – в голосе Матисона слышалась улыбка.
Я решила притвориться спящей и проигнорировать, но не получилось. Он просто вновь взял меня на руки и понес в ванную. Приоткрыв глаза, мимолетно оценила картину раскиданной по комнате одежды. Рубашка Томаса валялась на полу, как и штаны, а трусы почему-то висели на спинке кровати, неподалеку от моего бюстгальтера.
Меня аккуратно поставили в ванную, после Том залез сам и, отрегулировав температуру потока, быстро вымыл, потом завернул в большое полотенце и отнес обратно в кровать.
Я уже почти спала, у меня не было ни сил думать, ни, тем более, страдать.
Да и какие могут быть страдания, если мужчина, с которым был такой потрясающий секс, сейчас лежит рядом, обнимает и перебирает волосы, иногда целуя в висок.
* * *Утром я проснулась первая.
Посмотрела на Томаса, после на его руку у меня на груди и тихо вздохнула.
Ничего ж себе закрыла гештальт…
Мужское тело рядлом пошевелилось, подгребло меня еще ближе и протяжно выдохнуло:
– Доброе утро.
– Доброе утро, – ответила я, внутренне паникуя и не зная, как теперь смотреть в глаза… да всем! Начиная с себя в зеркале и заканчивая галантным немцем Клаусом.
По моему животу скользнули пальцы Томаса, и вдруг я ощутила, что образ нордического блондина, и так не отличавшийся яркостью, тает.
Женщины, и имя нам “глупость”.
Увы, я четко осознаю, что притяжение к Тому не перебить ничем.
– Хочешь кофе? – тихо спросил он.
Господи, когда Матисона успели подменить? Или, может, по голове из-за угла чем-то огрели?
Где привычный гад и мерзавец?
Утро продолжало удивлять. Мало того, что он и правда сделал мне кофе, так вел себя совершенно спокойно. Оделся, помог мне застегнуть пуговички на платье, целовал то в щеку, то в висок, то зажимал в углу, чтобы властно завладеть губами.
Все было подозрительно сказочно.
Так что, когда мы приехали на работу, и Том скрылся в своем кабинете, я вздохнула с облегчением. Правда, перед этим у меня было еще одно испытание на прочность, когда мы шли по парковке за руку: Томас вовсе не скрывал наших отношений, спокойно здоровался с коллегами, а я ловила их шокированные взгляды.
Было дико непривычно.
Но блаженная, счастливая улыбка то и дело появлялась на губах, а из глубины души поднималась поистине неубиваемая вера в лучшее.
Глава 14
/Айседора Лейблант/
– Ах ты зарвавшийся сучонок! – Услышав в трубке частые гудки, швырнула ее на приборную доску автомобиля, не в силах контролировать эмоции. – Шавка неблагодарная! Тварь!
Заглушив двигатель, несколько раз ударила по рулю и, в конце концов опершись на него, уставилась на стоянку. Его машины еще не было. А мои звонки он отбивал и вечером, и сейчас.
Столько лет бок о бок этот идиот готов был перечеркнуть ради короткой интрижки с маленькой дрянью! Могу поставить половину своих активов на то, что ночь они провели вместе. Ночь, которую он пообещал мне! И не где-нибудь, а в квартире, которую Том снял для нее, прибегнув к помощи риелтора моей фирмы!
– Я тебя раздавлю, – прошипела, сжимая кулаки, впиваясь острыми длинными ногтями в собственную ладонь. Боль немного отрезвила, но не вернула способность мыслить рационально. Слишком много надежд было связано с Томасом Матисоном, слишком много вложила в этого ублюдка, чтобы так просто отпустить. Нет уж, я заставлю его одуматься, верну его, чего бы это не стоило. Он мой!
Взгляд снова метнулся на стоянку, и на этот раз не напрасно.
Задержав дыхание, смотрела, как он паркует кадиллак, как выходит из тачки и… идет открывать дверь сучке Николс!
– Значит, так
