Мой ответ был столь же сух.
«Ты само воплощение просперского достоинства. А теперь дай мне сосредоточиться».
— Зачатки разума?.. — начал было Леор.
Я поглядел на него. Его темное лоскутное лицо выглядело совершенно серьезным — у него не было трудностей с пониманием, однако требовались дальнейшие разъяснения. Я услышал в сознании смех Ашур-Кая, однако, при всей жестокости Леора, Пожиратель Миров был не глуп. Я так долго странствовал с Ашур-Каем и Гирой, что почти забыл, насколько тяжело существам с более обыденным восприятием видеть Галактику так же, как мы. Леор мог полагаться лишь на собственные глаза и сканеры корабля. С Нефертари было также, но она редко интересовалась чем-то настолько, чтобы задавать вопросы.
— От кого или чего бы ни исходило послание, это существо едва можно заметить.
— Тогда так и говори, — покачал головой стоявший рядом с Леором Угривиан. — Тизканская формальность начинает утомлять, колдун.
— Я это учту.
— Я пойду с тобой, — заявил Леор.
Иного я и не ожидал.
— Я тоже, — сказала Нефертари.
Моя эльдарская дева стояла у подлокотника пустующего трона, водя точильным камнем по лезвию разделочного ножа. При этом заявлении моей подопечной остальные переглянулись.
— Ты останешься здесь, — обратился я к ней. — Атмосфера очень нестабильна, и мне понадобится постоянно тебя защищать. Это задача для пустотных скафандров и герметичных доспехов.
Она выдохнула — звук, похожий на недовольное мурлыканье.
— Почему?
Я мысленно вернулся к посланию-сну, где шипящий ливень заливал мою кожу, выжигая глаза.
— Там внизу идет кислотный дождь.
Глава 12
«ДУХ МЩЕНИЯ»
Мне не хотелось приземляться наобум. Нечто призвало нас сюда, и я намеревался его отыскать, прежде чем совершать высадку вслепую. Наши попытки вести вокс-передачи через покров облаков остались без ответа, равно как и все психические прощупывания, предпринятые мной и Ашур-Каем. Мы провели два дня и две ночи в поисках места для посадки. Сон ничем не мог помочь, поскольку больше не повторялся.
Два дня. И нам еще повезло, что это вообще удалось сделать так быстро.
Единственное, что нам оставалось, — это разведывательные полеты десантно-штурмовых кораблей и истребителей над континентами планеты, поскольку атмосфера была слишком плотной для надежного сканирования. Поначалу мы не находили ничего, кроме низких грозовых туч и мертвых промерзших скал. Казалось, что планета застряла в одном временном моменте, — облака не двигались, а едкий дождь так и не растворял скованную инеем почву. Снег шипел и выгорал, но почти сразу же снова смерзался.
В этой сверхъестественной формуле мы оказались новой составляющей, и ливень, конечно же, действовал на нас. После каждой вылазки наши истребители возвращались заново истерзанными кислотными бурями. У десантно-штурмовых кораблей дела шли и того хуже.
После одного из таких вылетов я встретил на палубе Угривиана, который карабкался вниз по лестнице из кабины «Солнечного кинжала Просперо». Нас окружали бормочущим ураганом сервиторы и экипаж ангара.
— Колдун, этот мир — могила, — сказал воин.
Я опасался, что он прав. Мы искали что угодно: поселение, город, сбитый корабль — все, что могло быть источником астропатического вопля. При спуске ниже пелены облаков приборы вели себя точно так же. Истерзанная планета сбивала все ауспик-сканы.
Наконец мы его обнаружили. Один из управляемых сервиторами истребителей вернулся в док на борту «Тлалока» и выгрузил зернистые пикт-изображения звездолета, наполовину зарывшегося в снег на дне глубокого ущелья. Качество картинки никуда не годилось, и было невозможно определить ни что это за корабль, ни сколько он там находится.
— Для сравнения масштабов, в этом каньоне смог бы поместиться город на девять или десять миллионов жителей, — сказал Ашур-Кай, когда мы собрались вокруг центрального гололитического стола командной палубы, пытаясь выжать детали из низкокачественных изображений.
Телемахон присоединился к нам и наблюдал без особого интереса. Фальк и его братья продолжали хранить молчание, запершись в своем убежище.
— Я полечу на десантном корабле, — предложил Телемахон.
«Ты не можешь ему доверять», — передал Ашур-Кай.
«Теперь он мой. Я верю ему так же, как и тебе. Давай покончим на этом».
«Хорошо. Я останусь на мостике и буду готов открыть канал, если возникнет такая необходимость. Впрочем, ничего не гарантирую. Психический контакт будет в лучшем случае непредсказуем. Этот мир захлебывается в хаосе».
Все знали, что им делать. Я отправил их выполнять свои обязанности и договорился встретиться с Телемахоном и Леором у десантно-штурмового корабля через час.
Нефертари не отпустила меня без последнего требования взять ее с собой. Она перехватила меня в одном из сборных залов правого борта. Чужачка спланировала с высокого готического потолка комнаты, которую освещали лишь окутанные пылью звезды за наблюдательными окнами.
Она приземлилась под мягкое урчание доспеха, столь же ловко, как человек спустился бы с последней ступеньки лестницы. То, как она получила эти крылья, было отдельной историей — эльдарская дева мастерски обращалась с ними, хотя родилась без них.
Рядом с ней я ощущал благословенную ментальную тишину — я не мог с легкостью прочесть сознание чужой, и за это дорожил ею. У нее в голове была аура холодного, непривычного безмолвия, а не разноголосый гомон воспоминаний и эмоций, из которых состоят сознания живых людей. Еще хуже была томящаяся, шепчущая пустота в душах всех моих рубрикаторов. Как и всегда, одного присутствия Нефертари хватило, чтобы успокоить меня.
— Воскарта, — поприветствовала она меня словом, которое у подобных ей означало «господин», — хотя эльдарская дева всегда произносила его без улыбки. — Я иду с тобой.
— Не в этот раз.
— Я твоя подопечная. Я страж твоей крови.
— Нефертари, там нет ничего, способного мне навредить. И мою кровь сторожить не понадобится.
— А если ты ошибаешься?
— Тогда я убью то, что там затаилось, чем бы оно ни было.
Я положил руку на оплетенный кожей чехол для карт Таро, пристегнутый цепью к моему бедру. Нефертари не стала кивать, поскольку это был слишком человеческий жест, но я почувствовал, как она уступила.
— Время перемен, — произнесла она, и от этих слов у меня по спине пробежал холодок.
Сама того не зная, она эхом повторила предшествующее предостережение Гиры.
— Что изменилось?
— Я наблюдала. Наблюдала за волчицей, за твоими новыми братьями. Наблюдала за тобой. Хайон, для чего мы здесь на самом деле? Зачем вести нас в это место на самом краю Могилы Рождения?
— По-моему, это риторический вопрос.
Она наклонила голову, встретившись со мной взглядом. У Нефертари были совершенно поразительные черные глаза. Несмотря на присущую эльдарам раскосость или же, возможно, благодаря этому, в них всегда присутствовал намек на большее, нежели она позволяла себе произнести вслух. Ашур-Кай как-то сказал мне, что я воображаю загадку просто потому, что не могу с легкостью прочесть разум девы чужих. Он всегда с сомнением относился к связи между мной и моей подопечной.
— Риторический, — повторила она голосом, напоминающим звук