его выучил.

Я понимал, что его рассмешило. Планета более не заслуживала названия «Песнь Сердца». Ее поверхность катарактой затянули набухающие штормы, которые накрывали весь мир молочными облаками. Небесный барьер нарушали беспорядочно пляшущие молнии.

Среди моих наиболее религиозных братьев бытует верование, будто все миры обладают душами. Если это так, дух Аас'киараль был ожесточен и болен, неприветлив к пришельцам извне. Самая тяжелая из нанесенных ему ран и стала источником астероидного поля — половины планеты просто не существовало. Столь ужасный удар должен был полностью уничтожить планету, но Аас'киараль продолжала жить изуродованной, плывя в колоссальном пылевом облаке. Мир-калека, не способный увидеть собственное солнце.

Мы стояли у командного трона, наблюдая за серо-белым изображением на оккулусе. Остатки планеты не могли бы существовать нигде, кроме как в Великом Оке, где законы реальности подчиняются капризам разумов смертных. Невооруженным глазом невозможно было определить, что ждет нас на поверхности. Сканеры ничего не сообщали. Сенсорный зонд, запущенный в свернувшуюся атмосферу, как того и следовало было ожидать, тоже не передал ничего.

— Что насчет других кораблей поблизости? — поинтересовался Леор.

— Это Элевсинская Завеса, брат. Можно плыть в пылевом облаке три тысячи лет и ничего не увидеть, пока с ним не столкнешься.

Воин издал недовольное ворчание — звук, к которому я уже начинал привыкать.

— И нет способа отследить плазменные следы в атмосфере, чтобы понять, были ли на ближней орбите корабли?

— Ничего подобного сделать нельзя, — отрезал Ашур-Кай. — Те, кто умнее тебя, уже пробовали.

Я наблюдал за немногочисленными видимыми астероидами, висевшими в вечном мраке. Мы находились на орбите изуродованной планеты с тысячью каменных лун.

— Похоже на надкушенное яблоко, — произнес Угривиан.

Когда я, ничего не поняв, повернулся к нему, он пожал плечами:

— Яблоко — это такой фрукт. Они росли на Высадке Нувира.

— Зачем вообще сюда приходить?

Леор пытался усмотреть пользу в этих жалких осколках, пока что никак не оправдавших его надежд. Тысячи миров Ока были населены ордами Нерожденных, ведущими войну друг с другом: часть Великой Игры богов. Захват планеты зачастую становился финалом игры для многих группировок. А где можно лучше провести вечность, чем на планете, которую можешь переделать в соответствии с собственными желаниями?

Аас'киараль выглядела бесполезным трофеем, в этом не было никакого сомнения.

— Хорошее место, чтобы спрятаться, — ответил я.

Все еще не убежденный, Леор сплюнул на пол.

— А сигнал точно исходил отсюда?

— Это был не сигнал, — поправил его Ашур-Кай.

— Ну, тогда видение.

— До чего же ты все-таки забавный дикарь. Гипновопль — это не видение.

Я увидел, как аура Леора полыхнула от раздражения, но в остальном он проигнорировал альбиноса.

— Хайон? — спросил он.

— Это был сновидческий астропатический контакт, — ответил я, не глядя на него.

— Что ж, — Пожиратель Миров выдавил из себя неприятную улыбку. — Это все объясняет.

Ему хотелось разъяснений, но, как и многие проявления шестого чувства, астропатию почти невозможно описать тем, кто ни разу не ощутил ее прикосновения. Даже многие в рядах Имперской Инквизиции — которые, вероятно, будут единственными читателями этой летописи, — практически ничего не знают о мириаде дисциплин, возможных в рамках Искусства. Непосредственно в Святых Ордосах служит мало астропатов, и даже психически одаренные воины и ученые Инквизиции не могут тратить десятки лет, необходимые для обучения астропатическому контакту.

Астропатия — это сфера, выходящая за границы передачи мыслей и эмоций, практикуемой между многими связанными друг с другом псайкерами. Когда астропаты на удаленных мирах «говорят» через варп, то передают не слова и даже не языковые конструкции. Они совершенно не способны пересылать точные сообщения. Обученные Искусству знают, насколько бесполезно даже пытаться проделать столь тонкую работу.

Умелые астропаты посылают отпечатки собственного разума, проецированные шаблоны восприятия и триггеры воспоминаний. Здесь может быть мимолетная эмоция или же многочасовое чувственное откровение. Осознанное или нет, это мало отличается от ментальной проекции своих чувств, хотя бесконечно утомительнее. Смотрите на это так: шептать легко, а от крика человек начинает задыхаться.

То, что доходит до принимающего сознания, никогда не совпадает с тем, что отправлял разум передающего. Если бы для подобного единения требовалось только отправлять и получать, Империум был бы совершенно иным. Большая часть мастерства астропатии состоит в интерпретации полученных видений и отслеживании их источника. Целые орбитальные сооружения заняты скованными псайкерами, которые пристегнуты к хирургическим столам и держат в трясущихся пальцах перья, а смотрители-мнемомастера тем временем сосредоточенно изучают бесконечные стопки пергаментной бумаги, потемневшей от неразборчиво записанных видений. Из этих узлов Адептус Астра Телепатика получаются прекрасные цели для наших Крестовых походов. Нет лучшего способа заглушить систему, чем перерезать ей глотку, пока она не успела позвать на помощь.

Передача сообщения — самая простая часть этой психической дисциплины. Толковать сны существенно сложнее. Когда нечто — дар от далекого разума, а когда просто кошмар природного происхождения? Когда — предупреждение о грядущем кровопролитии, а когда — запоздавшее на века сообщение, которое достигло чужого сознания спустя десятки лет после смерти отправителя?

Ашур-Каю однажды приснился целый город кричащих детей, изрыгающих на улицы черную желчь. Подобные видения довольно обычны у тех из нас, кто обитает в населенном демонами Оке, однако он уцепился за него, считая посланием. Таковым оно и оказалось: мыслеобразом от колдунов ордена Ониксовой Пасти — группировки Несущих Слово, которую уничтожил Леор со своими Пятнадцатью Клыками. Альбинос услышал их астропатический предсмертный вопль.

Вот реалии, с которыми мы имеем дело. Со временем учишься ощущать оттенки и отличительные признаки посланий. Чувствовать недавние. Знать, правдивы ли они. И все же никогда нельзя быть полностью уверенным.

А если подобному чутью не научиться? Многим это не удается. За десятитысячелетнюю историю Империума многие отдали свой разум и душу тварям, поджидающим в варпе.

— Я считаю, что это было сообщение, — сказал я Леору. — Вот самое простое и верное объяснение.

Он проворчал что-то, мало похожее на выражения одобрения и доверия.

— Позволь мне перефразировать, — поправился я. — Я знаю, что это было сообщение. Оно привело нас сюда, и, хотя я не могу быть уверен касательно его происхождения, это тот самый мир из гипновопля.

— Все равно отдает «может быть».

«Верь мне».

Он тряхнул головой — не в знак несогласия, но отвергая мое прикосновение к его разуму. Прикрытый левый глаз начал подергиваться в болезненном тике. Как странно. Простое соприкосновение моего и его сознаний раздразнило его внутричерепные имплантаты. Ему никогда не нравился контакт разумов, однако здесь действовал усиливающий фактор. Находился ли он на планете под нами?

— Не делай так, — произнес он и слизнул кровь с кровоточащих десен.

Воздух вокруг него трепетал, духи боли любовно поглаживали броню, ожидая свой черед появиться на свет.

— Мои извинения, брат. — Я оглянулся на разрушенную планету на экране оккулуса. — Я не могу ощутить наверняка, есть ли жизнь на планете, хотя там есть зачатки разума.

В беззвучном голосе Ашур-Кая слышалось сухое веселье.

Вы читаете Коготь Хоруса
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату