Дневная жара окутывала Мадлен сонным теплом. Она только что вернулась с кухни, где следила за приготовлением пряного окорока к ужину. Служанки говорили, что погода сегодня чудесная и на улице довольно прохладно, но почему же тогда она так потеет?
Джастин ворчал на нее, когда она жаловалась на жару. В последние несколько лет такие приступы случались с ней чаще обычного. Может быть, что-то не так со здоровьем, предполагала она. Однако всерьез задумываться об этом ей было лень, к тому же все время хотелось спать.
Медленно спускаясь по ступеням веранды Резолюта без какой-то определенной цели, Мадлен попыталась вспомнить, где сейчас муж. Ах да! Он хотел поупражняться в стрельбе из своего старого мушкета. Джастин очень серьезно относился к службе в Гвардии Эшли и не раз с восторгом говорил ей, что уже через несколько недель сможет наконец пострелять по настоящим мишеням.
– …Уже пора?
– Почти. Через час или около того она должна прислать записку.
Одно из окон кабинета было открыто. Мадлен остановилась в трех футах от него, чтобы послушать разговор. Голоса она узнала почти сразу. Это были племянник Джастина Форбс и его противный тощий приятель Престон Смит. Они приехали утром совершенно неожиданно. Почему Форбс не проскакал еще десять миль вдоль реки до плантации своего отца, он объяснять не стал. Ей вообще в последнее время мало что объясняли, относясь к ней как к предмету домашней обстановки. Впрочем, обычно ей и так было все равно.
Однако на этот раз грубые и какие-то ужасно нервные интонации их голосов все-таки сумели пробиться через то вялое, притупленное состояние, в котором она теперь чаще всего пребывала. Кажется, Форбс сказал «она». Но почему вдруг какая-то женщина должна присылать в Резолют записку? – недоумевала Мадлен. Чтобы назначить свидание?
От этого предположения Мадлен отказалась сразу, как только услышала вопрос:
– Пистолеты готовы?
– Да.
– Пороховницу наполнил?
– Да. Надо будет поаккуратнее заряжать. И в одно непременно недосыпать.
– Точно подмечено.
Оба засмеялись, смех был резким и жестоким. В голове Мадлен, словно крошечные тикающие часы, вдруг забился страх.
Она с силой моргнула несколько раз. То, что здесь затевалось, требовало ее внимания. Ее полного внимания. Она переступила с ноги на ногу. Половица тихо скрипнула.
– Форбс, ты слышал?
– Что?
– Вроде кто-то прошел. Может быть, снаружи?
– Я ничего не слышал.
– Ты просто не обратил внимания.
– Ладно, иди проверь, если боишься, – хихикнув, предложил Форбс.
Мадлен, чувствуя, как закружилась голова, прижала потные ладони к белой стене. Солнечный свет, сочившийся сквозь гирлянды испанского мха, бросал на ее бледное, исхудавшее лицо пестрые тени.
– Да ладно, – устыдившись, пробормотал Престон. – Наверное, кто-нибудь из черномазых.
От огромного облегчения Мадлен едва не упала в обморок. Оттолкнувшись от стены, она как можно тише подобрала юбки и крадучись прошла к концу веранды, подальше от открытого окна. Слова заговорщиков о записках и заряженном оружии каким-то чудом все-таки смогли пробиться сквозь ее затуманенный разум, но теперь, чтобы узнать больше, она должна встряхнуться во что бы то ни стало. Задача была не из легких – ленивое безразличие вновь наплывало на нее.
Мадлен боролась с ним, входя в дом через боковую дверь. Она не должна сдаваться. В Резолюте что-то затевалось. И если верить тем голосам в кабинете – что-то весьма зловещее.
* * *Чарльз вручил Билли конверт:
– Билеты на поезд до… до Вашингтона. Чуть не сказал «до столицы». Но теперь это только ваша столица. Трудно избавляться от старых привычек.
Билли спрятал конверт в карман. Чарльз протянул ему маленькую бархатную коробочку:
– Это тебе тоже понадобится.
– О боже, – Билли покраснел, – я совсем забыл о кольце.
– Орри так и подумал – слишком уж быстро все произошло, – кивнул Чарльз, собираясь прикурить новую гигантскую сигару. – Я бы и Джорджу послал парочку, только вот не знаю, осилит ли он такой размерчик.
Билли засмеялся. В дверь библиотеки заглянул Орри.
– Если жених и шафер готовы, нам лучше начать, – сказал он. – Преподобный уже пропустил три стаканчика шерри. Еще один – и он не сможет прочесть молитву.
* * *– Какая же ты хорошенькая! – воскликнула Эштон, хлопая в ладоши.
Бретт с беспокойством вглядывалась в большое высокое зеркало, поправляя рукав своего нового платья из темно-оранжевого шелка.
– Я так рада, что смогу стоять рядом с тобой в эти важные минуты, – продолжала Эштон. – Ты была очень добра, когда предложила мне.
Бретт быстро шагнула к старшей сестре и взяла ее за руки.
– А как же иначе, – с нежностью сказала она. – Ты же моя сестра. Никого другого я бы и не хотела видеть рядом. На самом деле это я должна тебя благодарить. Я ведь знаю, что когда-то ты была неравнодушна к Билли.
– Ну, это была просто глупая влюбленность… – Эштон отняла руки, чуть отодвинулась и повернулась к Бретт спиной. – Я получила того мужчину, которого хотела, – добавила она немного изменившимся голосом. – Джеймс – прекрасный, заботливый муж. Он…
Снизу донесся нетерпеливый голос Орри. Бретт бросилась к кровати, чтобы взять свой букет из сухих цветов.
– Пора идти.
– А когда ваш поезд подойдет к полустанку?
– Вроде бы Билли говорил, в половине пятого. А что?
– Мне очень хочется, чтобы Гомер отвез вас в нашей карете.
– Эштон, это совершенно не нуж…
– А ну-ка, цыц! – перебила ее Эштон, уже взяв себя в руки. – Это даже не обсуждается. Наша карета намного удобнее, чем старая развалюха Купера. Кроме того, у него даже нет кучера. Это просто позор, когда член семьи Мэйн выполняет работу ниггера…
Не давая сестре вставить ни слова, Эштон повела ее к двери.
– Ты беги вниз, я приду через минуту. Хочу найти Гомера, чтобы все было наготове.
Однако, спустившись по лестнице для слуг, она нашла не Гомера, а Рекса, велев ему со всех ног бежать в Резолют и передать ее слова Форбсу Ламотту, и никому другому. Чтобы подкрепить свой приказ, Эштон впилась ногтями в тонкую руку мальчика и не отпускала, пока не увидела в его глазах боль. Этот черномазый стал слишком дерзким после той порки. Она знала, что ему очень хочется поквитаться с ней, но, если держать его в страхе, он не посмеет.
Подписав пропуск, Эштон выставила Рекса из дома через кладовую. Потом поправила тщательно уложенные волосы, надела на лицо милую улыбку и проскользнула в гостиную, чтобы разделить с Билли Хазардом последние счастливые минуты его жизни.
* * *– А теперь можете поцеловать невесту.
После этого торжественного объявления преподобный мистер Сакстон выдохнул с такой силой, что сидевшие впереди отчетливо почувствовали запах шерри. Кларисса сидела со сложенными перед собой руками, как восторженное дитя. За церемонией она наблюдала с большим интересом, хотя и не знала никого из этих людей.
Мари-Луиза за ее спиной мечтательно вздохнула.
– О, как же это чудесно! – пробормотала она.
– Ага, а вот тебе у алтаря никогда не стоять, – покосившись на сестру, прошипел Джуда. – Потому что ты
