– С чего это вдруг Мэйн приютил твою жену? – спросил он.
– Ты что, совсем идиот, Фрэнсис? Этот мерзавец ненавидит меня! Он всегда меня ненавидел! И не нашел ничего лучше, как унизить меня перед всеми соседями!
– Он пишет, что, если ты сунешься на его землю, он тебя убьет. – Фрэнсис сложил письмо. – Ты в это веришь?
– Нет.
– А я верю. – Фрэнсис чуть помолчал, а потом с тревогой добавил: – Наплюй ты на нее! Никакая женщина не стоит того, чтобы отдавать за нее жизнь. Женщины – это ведь как разные добавки в джине. Вкус вроде другой, а результат тот же. То, что ты можешь получить от одной, ты с тем же успехом получишь и от другой.
Грубое сравнение понравилось Джастину. Да, он с большим удовольствием отомстил бы Мадлен за ее дерзкую выходку, как и Орри – за это унижение. Но ему совсем не хотелось оповещать всю округу о том, что от него сбежала жена. И уж точно не хотелось увидеть ружье Орри возле своего носа.
Видя, что брат уже сомневается в своих намерениях, Фрэнсис заметно повеселел.
– Послушай… – засмеявшись, сказал он и хлопнул Джастина по плечу. – Если уж для тебя так важно отомстить жене…
– Я хочу отомстить им обоим.
– Хорошо, обоим. Я попрошу Форбса подумать, как это лучше сделать. Он ведь здесь?
– Нет.
– Как, еще не вернулся?
– Пока нет.
– Странно.
– Да они с Престоном наверняка в какой-нибудь пивнушке.
Такое объяснение вполне удовлетворило Фрэнсиса.
– Я и сам не прочь сделать глоток-другой, – сказал он.
Когда Джастин стал разливать виски, с улицы донеслись громкие голоса. Кричали рабы, которые приехали вместе с Фрэнсисом и ждали своего хозяина под дождем. Братья выскочили наружу и увидели, что к дому подъезжает Престон Смит. Его лошадь, как и он сам, были заляпаны грязью, глаза сверкали безумным огнем, лицо перекошено от ужаса.
Спрыгнув на землю, Престон, шатаясь, подошел к Фрэнсису:
– Я мчался как мог на вашу плантацию, а мне сказали, что вы здесь.
– Престон, что случилось?
– Тот солдат-янки убил Форбса.
* * *Слушая Престона, и без того некрупный Фрэнсис Ламотт как будто сразу съежился, став еще меньше. Престон кое-что приукрасил в своем рассказе, но он не мог слишком сильно исказить историю, иначе она выглядела бы невразумительной. Было совершенно очевидно, что Форбс со своим дружком небрежно состряпали свой план мести и Форбс получил то, что заслужил.
Как ни странно, но это ужасное известие почти не вызвало в душе Фрэнсиса гнева. Он ощущал только бесконечную усталость, чувствуя себя старым и разбитым. Быть может, потом ему и захотелось бы получить голову Чарльза Мэйна, но сейчас он испытывал лишь горькое уныние.
– Фрэнсис? – Джастин коснулся его рукава. – Я поеду с тобой в Монт-Роял. – Хотя даже сама мысль об этом была ему противна.
– Мне надо домой, – покачал головой Фрэнсис, глаза его были сухи. – Я должен поговорить с его матерью.
Ссутулившись, он подошел к своей лошади, сел в седло и медленно поехал по дороге под проливным дождем. Рабы двигались следом, растянувшись в цепочку.
* * *– Зачем же ты встала? – спросил Орри.
– Я хорошо себя чувствую, – ответила Мадлен. – Первый раз за долгое-долгое время.
Орри поверил ей. Хотя Мадлен была еще сильно бледна, ее глаза смотрели уже более осмысленно, чем во время их недавнего разговора. Он смотрел, как она спускается вниз, на ходу смущенно поправляя не скрепленные шпильками волосы.
– Наверное, я ужасно выгляжу, – сказала она.
– Ты выглядишь прекрасно.
– Платье совсем испорчено…
– Мадлен, это все не имеет значения! Важно лишь то, что ты здесь.
Ему отчаянно хотелось обнять ее, прижать к себе и поцеловать. Он желал этого до боли. В памяти пронеслись картины их прошлых встреч у разрушенной церкви. Как и тогда, сейчас он снова пытался сдерживать свои чувства.
– Мне хочется немного погулять, – сказала Мадлен.
– Дождь идет.
– Да, я слышала, когда проснулась. Но воздух такой свежий и бодрящий. А я много месяцев чувствовала огромную усталость… постоянно.
А еще необъяснимую отрешенность и замкнутость, мысленно добавил Орри.
– Ты принимала какие-нибудь лекарства? – вдруг осенило его.
– Что?
– Лекарства. Некоторые лекарства могут вызывать хроническую усталость. Тебя ведь лечил Лонзо Сапп, врач Джастина?
– Да, он.
– Он тебе что-нибудь прописывал?
– Напиток из сельдерея, но это было очень давно… Много месяцев назад… Так давно, что я уже и не вспомню. Хотя я, кажется, и принимала-то его всего несколько недель.
– А больше ничего не принимала?
– Ничего.
– Хорошо. Я рад, что тебе лучше, и не важно, по каким причинам. Сегодня был ужасный день, но теперь все позади.
Еще в прошлый их разговор он вкратце рассказал ей о том, что случилось с Билли и Чарльзом. Мадлен не слишком удивилась подлому поведению Форбса. Орри также сообщил ей, что выгнал Эштон и ее мужа. А вот о письме Джастину решил умолчать, по крайней мере до тех пор, пока не выяснится, что тот предпримет.
Лекарства. Этот вопрос Орри застал ее врасплох. Чувствуя сильное волнение, она попыталась вспомнить все те случаи, когда ощущала какой-то странный привкус у еды, которую ей приносили. Это происходило очень часто. Но ей даже ни разу не пришло в голову заподозрить своего мужа. Неужели он действительно подсыпал ей какой-то наркотик, чтобы усмирить ее? Это открытие потрясло ее, хотя подобный поступок был вполне в духе Джастина Ламотта. Конечно, доказать она ничего не сможет. И все же такой коварный замысел хорошо объяснял то состояние вялости и безразличия, в котором она пребывала долгие месяцы.
– Мадлен?
Мягкий встревоженный голос Орри прервал ее размышления. Она повернулась к нему.
– У тебя такое лицо… – сказал Орри. – О чем ты думала?
– О Джастине. Как по-твоему, что он предпримет после моего ухода?
– Полагаю, ничего.
Мадлен прошла через холл.
– Я никогда к нему не вернусь.
Орри пошел следом и открыл перед ней дверь.
– Ты не представляешь, какое счастье для меня слышать это, – сказал он, поворачиваясь и глядя на нее, сгорая от желания. – И я буду еще счастливее, если ты останешься со мной.
Она остановилась, скрестив руки на груди и глядя на дождь.
– Я благодарна тебе за эти слова, дорогой. Но ты точно уверен, что не испугаешься сплетен?
– Да какое мне дело до всех сплетен в мире? – рассмеялся Орри и взял ее за руку. – Мадлен, я ради тебя хоть в ад спущусь! Разве ты не знаешь?
Она сжала его пальцы:
– Я говорю не о сплетнях насчет супружеской измены.
– А о каких?
С глубоким вздохом Мадлен повернулась к нему:
– Об этом никто не знает, только, может быть, несколько человек в Новом Орлеане, но они уже очень старые… – Она всмотрелась в его бледное измученное лицо и поняла, что не
