Позади мужчины зажегся уличный сенсорный фонарь, в свете которого его фигура приобрела четкие контуры.
– Не говори мне, как я должен относиться к собственному деду! Когда Джейк узнал, что ребенок не его?
Рэни понурилась.
– Он так и не узнал…
– Что ты говоришь? Неужели дед до конца жизни думал, что у него есть еще один ребенок?
Мэтти, осознав, к чему может привести рассказ Рэни, решила сбить его пыл.
– Может, лучше на этом остановимся? – сказала она, повернувшись к Гилу. – Холодает, а мы все устали…
– Она хочет, чтобы я поверил, будто бы мой дедушка, который обожал свою жену и любил семью, всегда знал, что у него от романа на стороне есть еще один ребенок. Разговору еще не конец…
– Мэтти! Не мешай.
– Ты не обязана отчитываться перед нами, – запротестовала Мэтти, заметив, как тяжело дается ей каждое слово.
– Я хочу, дорогуша. Это в первую очередь надо мне, а не ему. Через два месяца у меня случился выкидыш. Женщина, державшая пансион, в ту ночь отнеслась ко мне как родная мать. После случившегося она в течение двух недель днем и ночью ухаживала за мной. Она даже спала в моей комнате, чтобы ночью, если понадобится, утешить меня. Об этом узнал Джейк. Эта новость разбила ему сердце. Он-то думал, что ребенок от него. Теперь у него не было передо мной никаких обязательств. Я бы и не позволила. Он и так много для меня сделал… очень много. Мы могли бы остаться друзьями, но я знала, что все кончено. Джейк не мог на меня смотреть без того, чтобы не видеть мертвого младенца, который так и не родился. И… да, он любил твою бабушку, Гил. Его очень расстроило, что он ей изменил. Полагаю, Джейк унес эту тайну с собой, туда, где он сейчас пребывает.
Мэтти зажмурилась. Ужас того, что тогда случилось, наконец дошел до нее.
– Как ужасно… Как тяжело вам всем пришлось…
– С какой стати мне тебе верить, Рэни? Мой дедушка был хорошим человеком. Он любил свою семью.
Мэтти повернулась к Гилу, шокированная злобой, прозвучавшей в его голосе.
– Сынок, это правда. Он был замечательным человеком. Мне жаль, что причинила ему такое беспокойство. Теперь я бы на все пошла, лишь бы этого не допустить.
– Я не хочу это слышать.
Мэтти потянулась к мужчине.
– Гил! Успокойся.
– Нет, не успокоюсь! Она солгала моему деду. Почему ты думаешь, что сейчас она говорит нам правду? Ладно, Рэни, ответь мне на один вопрос: если Рико был таким чудовищем, как ты его описываешь, как получилось, что и года не прошло, а он уже занялся твоей сольной карьерой? Если ты его так сильно ненавидела, почему он оставался твоим импресарио следующие десять лет?
– Мне надо было на что-то жить.
– Без ребенка, о котором надо было бы заботиться, ты смогла бы все, что бы ни пожелала. Или я не прав?
– Хватит, Гил!
– Еще один вопрос, Рэни. Ты когда-нибудь любила моего деда? Или он был всего лишь тем, благодаря которому ты скрывала свою мерзкую ошибку?
– Гил! Ты говоришь о ребенке.
– О ребенке, которого Джейк считал своим и втайне оплакивал всю жизнь. Ты обрекла его на то, чтобы он страдал и не имел возможности поделиться своей болью. Как ты могла так поступить с ним?
– Рэни тоже страдала…
– Но он-то за что страдал? Она ему солгала!
– Джейк был добр ко мне. Я его любила, что бы ты там ни думал. У меня не было другого выхода.
– Ты могла бы вернуться домой.
– Серьезно? Без мужа и беременная? Почти без денег в кармане? И как мне вообще было добираться домой? Ты должен мне поверить, мальчик, у меня просто не было другого выхода. Я была напугана, одинока и не могла ясно мыслить. Если бы меня отправили делать подпольный аборт, я бы этого не пережила. Твой дедушка был ангелом милосердия…
– А ты отплатила ему ложью, – выпалил Гил. – Я не могу больше это слушать.
– Гил! Обожди. Давай поговорим.
– Мэтти! Твое отношение мне предельно ясно. Нам не о чем говорить.
– Завтра – еще одна встреча, – нахохлившись, напомнила Мэтти. – Ты сам настоял на том, чтобы присутствовать при разговоре. Я знаю, что это шок. Я понимаю, как ты расстроен. Я не из тех, кто будет говорить тебе, во что верить, а вот что нет, но я знаю, чего мы все хотим. Мы уже близко подошли к тому, чтобы у нас все получилось.
– Сейчас это ничего не значит! Мы собрались отпраздновать шестидесятилетие лжи!
– Нет. Мы примиряемся с прошлым и выказываем уважение Джейкобу Кендрику.
Его смех был горьким, саркастическим.
– Я так не считаю.
Мужчина направился к выходу из сада. Мэтти устремилась вслед за ним.
– Гил. Гил! О чем ты? Что будет с концертом?
Она ненавидела себя за то, что спрашивает это, но они зашли так далеко, вложили в дело столько сил, что не имели права потерпеть неудачу, не справившись с последним препятствием. Она словно бы вернулась в отель в Альнвике после «спасения» Рэни, вот только на этот раз роли поменялись и в качестве корыстолюбца выступала уже она.
Кажется, ее вопрос очень расстроил Гила. Мэтти заметила, как в его глазах блеснуло разочарование.
– Ах… все продолжается по плану. У нас просто нет выбора, но потом все… кончено!
Провожая взглядом удаляющегося Гила, Мэтти думала о том, что его слова относятся не только к отношениям с Рэни.
– Детка… Я…
Мэтти дрожала.
– Забудь, Рэни. Я рада, что
