– Я не думала, что он убежит вот так…
«Я тоже не думала, – стараясь не расплакаться, произнесла про себя Мэтти. – Оказалось, я тоже не знала настоящего Гила Кендрика».
– Становится холодно. Давай вернемся в отель.
Мэтти словно онемела, когда очутилась у себя в номере. Она слишком рассердилась, чтобы плакать, и была слишком обижена, чтобы здраво мыслить. Как так вышло, что момент, когда она ощущала себя необыкновенно близкой к Рэни и Гилу, обернулся таким фиаско?
Конечно, у Гила есть все основания для того, чтобы расстроиться. Признание Рэни, которое задумывалось в качестве знака величайшего доверия, привело к неожиданному развенчанию любимого дедушки. Если Мэтти видела в действиях Джейкоба Кендрика свидетельство того, что он хороший человек, Гил воспринял это как предательство со стороны деда. Вся эта поездка была задумана ради искупления прежних прегрешений. Нельзя, чтобы прошлые ошибки влияли на будущее. Как Гил мог так легко обо всем забыть?
Она не чувствовала себя виноватой в том, что приняла сторону Рэни. То, что случилось с молодой певицей, ужаснуло и огорчило ее, однако несмотря на все что произошло сегодня, Мэтти была тронута поступком Рэни, которая решила нарушить свое молчание. И это, по ее мнению, было самым ценным подарком доверия.
– У вас все хорошо?
У Мэтти совершенно выпало из головы, что этой ночью она будет спать не одна. От неожиданности она едва не подпрыгнула.
– Прю! Я вас не заметила.
Из вороха одежды на краю кровати, рассчитанной на одного, показались золотисто-каштановые волосы Прю.
– Извините. Я заняла как можно меньше места.
Тень улыбки исчезла, едва Мэтти успела ее заметить. Девушка привстала на кровати и застенчивым движением руки убрала спадающие на глаза волосы.
– Я слышала крики.
Мэтти опустилась на кровать.
– Неудивительно.
– С Гилом все в порядке? Он, кажется, очень расстроен.
– Да.
– У вас такое часто случается?
Вопрос показался ей настолько наивным, что Мэтти едва не рассмеялась.
– Обычно нет. Я ставлю чайник. Чай или кофе?
Прю кивнула и натянула на себя черную толстовку с капюшоном.
– Чай, пожалуйста.
Мэтти прежде не испытывала особого восторга относительно перспективы провести ночь в одном номере с этой молоденькой девушкой, которая прежде и десятком слов с ней не перебросилась, но теперь женщина обрадовалась обществу Прю. Сегодня ночью она не останется наедине со своими спутанными мыслями.
Пока Мэтти заваривала чай, Прю, бледная и осунувшаяся, словно ястреб, зорко наблюдала за ее действиями. У девушки были эффектные черты лица, которые она прятала за волосами: высокие скулы, большие голубые глаза, тонкие губы, идеальной формы родинка на щеке, которой гордилась бы любая леди XVIII столетия. Мэтти задалась вопросом, обретет ли когда-нибудь эта девушка уверенность в собственной красоте. Она предположила, что так и будет.
– Ссоры ужасны, – произнесла Прю, принимая из рук Мэтти чашку с чаем. – Мне это очень хорошо знакомо. Моя мать в ссорах любого в Британии за пояс может заткнуть.
– Вы из-за этого от нее уехали? – переменив свое мнение о девушке, спросила Мэтти.
Та издала звук, похожий на смех.
– Кельвин вам рассказал? Я знала, что расскажет. Ничего. Я не против. Он меня спас.
– И привез вас сюда в автофургоне с компанией безумцев.
Прю кивнула.
– А кто, кроме безумцев, мог мне помочь?
– Извините. Вам не следовало становиться свидетельницей ссоры.
– Я привыкла. Поверьте, по сравнению с моей семьей все вы – полнейшие любители. Из дома я ушла не из-за мамы, а из-за ее мерзкого приятеля. Он все время вертелся рядом, делал двусмысленные предложения, когда думал, что мама его не слышит. Он приставал к моей лучшей подруге. Когда я рассказала об этом матери, она не поверила. Мужик – полное ничтожество. Он транжирит ее деньги, срывается на ней, может исчезнуть на несколько дней, ничего не сказав, но при этом мать всегда принимает его обратно с распростертыми объятиями.
– Тяжело, когда собственная мать тебя не слышит, – сказала Мэтти.
Осадок от поведения мамы после смерти дедушки Джо до сих пор остался, пусть даже за прошедшее со времени похорон время они сделали большой прогресс, идя навстречу друг другу.
– Человек заслуживает того, чтобы его выслушали… Если ты говоришь достаточно часто, есть шанс, что тебя услышат.
– Может быть… – Длинные пальцы девушки сжали чашку. – Что произошло внизу?
– Гил и Рэни поссорились… сильно. Будет затруднительно объяснить, в чем там дело.
– И вы приняли чью-то сторону…
Мэтти часто заморгала.
– Откуда узнали?
– Просто догадалась.
– А-а-а…
– Он кажется приятным мужчиной, насколько можно судить, но у каждого приятного мужчины есть свои недостатки. Изредка они дают о себе знать. Рэни – замечательный человек… Вы тоже…
Девушка натянула черный капюшон на голову, пряча таким образом от собеседницы свое смущение, и начала пить чай.
– Спасибо. У вас есть все необходимое? Туалетные принадлежности и прочее?
– Я попользовалась вашим гелем для душа. Надеюсь, вы не против?
– Конечно нет. Может, еще что-то?
– Нет, спасибо. Так у вас все в порядке? Ну, после ссоры… и вообще…
Мэтти растрогалась, увидев, что Прю не все равно, в каком состоянии она находится, но предпочла не отвечать на ее вопрос. Пока все не закончится, она просто не могла точно сказать, что же она чувствует. Гил едет домой после завтрашней встречи с Элис. А потом все усилия следует затратить на то, чтобы выступление состоялось. Что будет после этого… она точно не знала.
Глава 29
Сестры Лана
«Кое-кто тебя любит, Джо»Рано утром Мэтти проверила, спит ли Прю, а потом потянулась за дневником дедушки Джо. Сейчас ей очень важно было вновь почувствовать себя близкой к нему. Ее сердце до сих пор не отошло от ссоры с Гилом. До встречи с Элис Дэвис оставалось еще несколько часов. После этого ей предстоит долго сидеть за рулем. Было бы разумней еще поспать, но мозг Мэтти окончательно проснулся. Концерт приближался. Она до сих пор не знала, почему Джо Белл не пришел в тот день. Маленькая пластмассовая звездочка, которую подарил ей Гил, упала на простыню. Она давно уже не испускала свет. Вид этой звездочки вызвал в ее душе прилив грусти. Положив дневник на пол, Мэтти пробежала глазами по открывшейся странице.
9 сентября 1956 года, воскресенье
Я решился. Я собираюсь сделать Уне предложение выйти за меня замуж.
Сколько бы я ни прожил, все равно не встречу девушку, равную ей, но я не могу быть с ней в том смысле, в каком мы оба желаем, не зная, что наши судьбы прочно связаны. Возможно, я и старомоден для города, где, кажется, все прыгают друг к другу в постель, но так уж обстоят дела. Я хочу боготворить ее, обходиться с Уной как с редкой драгоценностью, а не с предметом повседневного пользования. Для меня это значит брак. Я не представляю себе жизнь без нее в своих объятиях.
Я доверился Лену. Он поклялся хранить это в тайне. Мне нужно было знать, что может
