– У меня такая же была.
Мэтти, оглядевшись, заметила невысокую ясноглазую пожилую леди, опиравшуюся на богато выглядевшую резную тросточку красного дерева.
– Что?
– У меня была вот такая же юбка, как на вас. Стиль «новый облик от Диора». В те времена одежду для женщин шили так, чтобы они выглядели очень женственно. Ее купили мне в самом Париже, вот только лично я выглядела в ней легкомысленной вертихвосткой.
Ярко выраженный ливерпульский акцент выделялся на фоне речи уроженцев Стаффордшира так же сильно, как внешний вид его обладательницы. Пожилая женщина была одета не в серые, бежевые или бледно-пастельные тона, как большинство собравшихся здесь. Ее свитер, юбка и туфли с невысокими каблуками-рюмочками были ярко-красного цвета. Удивительный выбор для женщины ее лет. Что до прически леди, то она выглядела безупречно. Единственная уступка возрасту заключалась в том, что завитые седые волосы были подкрашены и имели бледно-сиреневый оттенок. Шею оплетали две нитки больших жемчужин. Ансамбль дополняли большие золотые серьги-кольца. На запястье красовались дорогие золотые часики, которые поблескивали в свете галогеновых ламп, подвешенных к высокому потолку.
Мэтти тотчас же прониклась к ней симпатией.
– Боюсь, это не настоящая, – чуть понизив голос, призналась она. – Настоящая от Диора мне не по карману.
– Я никому не разглашу эту тайну, детка. – Улыбнувшись, старушка подняла вверх палец с ярко-красным ногтем и добавила: – Мы же не миллионеры.
– Весьма признательна. – Вспомнив о вежливости, Мэтти протянула ей руку: – Мэтти Белл. Рада познакомиться.
Глаза женщины сверкнули, как у шаловливой девчушки.
– Рэни Сильвер. Взаимно.
– Эй! Пожалуйста! Чуть тише!
По помещению разнесся громкий голос Гейноры, призывая ворчащих и болтающих стариков к порядку. Она направилась к Мэтти. Рэни Сильвер закатила глаза и пошла к первому ряду, явно намереваясь заявить свои права на одно из мест. Мэтти с удивлением заметила, что несколько стариков, сидевших рядом с ней, подмигнули пожилой леди.
– Мило. Чудненько. Ладно… Сегодня мы решили порадовать вас кое-чем интересненьким. Честно-честно. С огромным удовольствием я представляю вам Матильду Белл из винтажного магазина «Белл Бибоп» в нашей деревне. Она приехала сегодня к нам, чтобы рассказать о том, чем занимается. Вижу, многие из вас уже заметила вещи, которые мисс Белл любезно привезла с собой из своего магазина. После того как вы ее послушаете, у вас будет предостаточно времени, чтобы подойти и рассмотреть эти вещи, пока мы подадим чай и кофе. А еще в качестве дополнительного угощения наша Винни сейчас на кухне печет ваши любимые булочки «бабочки».
Последняя фраза была встречена более громкими возгласами одобрения, чем остальная речь Гейноры. Это помогло Мэтти немного расслабиться. В соревновании по популярности между нею и сладостями Матильда не имела ничего против того, чтобы быть второй. Гейнора наконец отошла в сторону, предоставляя Мэтти возможность действовать…
Речь прошла как в тумане. Мэтти обрела второе дыхание, когда ее всецело охватил энтузиазм в отношении того, чем она занимается. Гейнора верно оценила аудиторию. Во время своей речи Мэтти заметила, что взгляды стариков останавливаются на вещах, разложенных на столах позади нее. А потом она услышала далеко не приглушенную болтовню насчет того, что они видят. Когда Мэтти закончила, раздались вежливые аплодисменты, а доктор Уильям Ланкастер, директор Боувела, подошел к ней и поблагодарил. Мэтти ощутила немалое облегчение, наблюдая за тем, как постояльцы и гости, поднявшись со своих мест, направились к столам.
Рэни Сильвер направилась прямиком к Мэтти.
– Вы были бесподобны, что ни говори…
– Вы так считаете?
– Я знаю. Трудно решиться встать перед толпой лицом к лицу. Я это хорошо знаю. Вы всем понравились. Я уже несколько месяцев тут, но ничего подобного до сих пор не видела. У нас здесь что-то вроде приемной Всевышнего. Большую часть времени мы проводим в ожидании. Когда проживешь такую долгую жизнь, как я, это начинает действовать угнетающе.
Мэтти поймала себя на том, что с трудом сдерживает улыбку, разговаривая с этой деятельной пожилой леди. Во время своей речи взгляд Матильды то и дело невольно останавливался на этой старушке в красном, которая с необычайным изяществом сидела на стуле, хотя, честно говоря, в этом перестроенном амбаре было немало других пожилых людей, которые с таким же вниманием слушали гостью.
– Ну да ладно… Не буду вас задерживать. Выпейте чашечку чая. Думаю, у вас пересохло в горле. Приятно было с вами познакомиться, Мэтти Белл.
Матильда наблюдала за тем, как толпа стариков расступилась, словно воды Красного моря, пропуская Рэни к столам с вещами из «Белл Бибопа».
«Хотелось бы мне в ее возрасте оставаться настолько же уверенной в себе», – пронеслось в голове у Матильды.
– Превосходная презентация, мисс Белл.
К ней, улыбаясь, шел Уильям Ланкастер, неся две чашки на блюдцах.
– Я взял на себя смелость принести вам чашечку чая.
– Очень мило с вашей стороны, спасибо.
– Вижу, вы познакомились с нашей знаменитостью.
Мужчина кивнул в сторону пожилой леди в красном.
– Яркая личность, – сказала Мэтти.
– Рэни куда больше этого. В свое время она была довольно знаменита. Певица. В пятидесятые годы выступала вместе с «Серебряной пятеркой». Вы слышали об этом ансамбле?
Мэтти показалось, что все вокруг замерло.
– «Серебряная пятерка»?
Ошибочно приняв ее заминку за непонимание, доктор Ланкастер продолжил:
– Их сейчас не так часто вспоминают, как иные ансамбли того же периода, хотя некоторые из их песен впоследствии исполняли другие певцы. Кажется, Том Джонс[14] когда-то пел «Ты любишь меня». Их помнят главным образом благодаря этой песне. В пятидесятых наша Рэни была восходящей звездой британского рок-н-ролла. В семидесятые, помнится, она работала на телевидении в разных шоу с Силлой Блэк и Лулу[15].
Мэтти столько раз слышала историю «Серебряной пятерки», что могла бы рассказать ее наизусть. Дедушка Джо влюбился в их музыку, когда был двадцатилетним парнем, и на протяжении долгих лет оставался одним из немногих истинных поклонников этой группы. Виниловые пластинки с записями их песен он считал одним из самых больших своих достояний. Если бы он не порвал все связи с Мэтти незадолго до своей смерти, эти пластинки сейчас наверняка достались бы ей. «Я был самым большим их фанатом», – вспомнила она его слова. Сердце женщины сжалось в груди, когда в памяти зазвучал его голос: «Если бы мне удалось хоть раз увидеть их вживую! Я не смог попасть на концерт «Серебряной пятерки», а потом оказалось, что это было их последнее выступление». Говоря это, дед выглядел ужасно несчастным. В его бледно-голубых глазах мелькала тень разочарования, пережитого молодым человеком, каким он когда-то был. Потом дедушка успокаивался, ставил одну из пластинок на поскрипывающую при движении вертушку своего обожаемого проигрывателя и, взяв Мэтти за руку, вел внучку в танце, сливаясь в гармонии со сладкими звуками музыки и веселыми, озорными ритмами
