Я тихо хихикнула в кулак, потом вдруг из горла вырвался громкий смешок, а через секунду, согнувшись пополам, я упала на мягкую землю, покрытую многолетним слоем хвои. Нервный смех лился помимо моей воли. По щекам текли слезы, живот свело судорогой, а я все хохотала, размазывая по лицу слезы. Это же необычайно весело: я сдохну в компании ненавистного человека, по велению предавшего меня друга!
– Хватит! – рявкнул Савков.
Он подскочил ко мне, а в следующее мгновение меня отбросил на спину вполне мужской удар, даже челюсть хрустнула. От неожиданности я замолчала и сквозь слезы закричала в лицо Николая:
– Там везде магия, этот лес одна сплошная ловушка! – потом широко открыла рот, проверяя, выбил ли ирод челюсть.
– Степан, возьми наших лошадей. На них не поедем. Лулу тебе отдаст плату. Денег у нас нет, зато есть золотой браслет. Им и расплатится, – услышала я хриплый голос Савкова, потом поднялась, отряхнула порты. Я старалась делать все медленно, как будто промедление в несколько секунд могло помочь мне собрать внутренние силы.
Степан уже уводил наших лошадей. На какую-то долю секунды он обернулся и измерил нас с Николаем странным нехорошим взглядом. Не нравился он мне, было в этом мужчине что-то отталкивающее и неприятное. Он весь как будто состоял из мраморных углов, куда ни ткнешься, везде остро да твердо. Хорошо, что я его больше не увижу. Впрочем, возможно, я больше ничего в своей жизни не увижу…
– Ну – Савков разглядывал каменный остов моста, – пойдем?
Я неуверенно кивнула. Плечо к плечу мы ступили на ветхие пыльные плиты. Зеленый полог мягко качался над лесом, тонкая дымка медленно стекала, стелясь на противоположный берег. Мы сделали несколько осторожных шагов и переглянулись:
– Вроде все нормально? – На бледном лице особенно ярко выделялись черные глаза.
Снизу доносился отзвук бурления холодной реки, нас обдавало свежестью, но в равномерный гул вдруг вклинился резкий диссонирующий звук хлопающих крыльев. Я вздрогнула и медленно повернула голову, на нас неслось огромное чудовище. Никогда я не видела дракона так близко. Он открыл пасть, и где-то внутри черной глотки вспыхнула крохотная искра. Мы схватились за руки и молча кинулись к концу моста. Сбоку мелькали полуразрушенные каменные перила. Одуряющий животный вопль накрыл окрестности, под ногами задрожал мост, сверху посыпалась крошка, окутывая густой пыльной пеленой и попадая в глаза. В спину ударила горячая волна, под ногами захрустели мелкие камни.
– Быстрее! – орал Савков. Лицо у него вытянулось, стало еще бледнее.
В следующий момент раздался треск рвущейся ткани, я почувствовала, как что-то острое болезненно царапнуло по спине. Меня вздернуло над землей, на секунду перед глазами мелькнуло небо, потом горящий дымящийся мост, крохотная фигурка Савкова. Я завизжала и рухнула в пенистую реку. Вода показалась тверже камня. От боли помутнело в глазах, на какие-то страшные секунды я потеряла сознание. Очнувшись, я попыталась закричать, едва не захлебнувшись. Легкие раздирало от нехватки воздуха, в глазах потемнело, казалось, что силы покидают меня и тонкой струйкой утекают в реку. Я стремилась туда, где над головой в мутной воде светлел серый круг, но река удерживала, хватала за руки, обнимала ноги, не отпуская и утягивая ко дну. Последний рывок – и тут я почувствовала на своем лице ветер и, хрипя, вздохнула полной грудью. Вокруг бурлила вода, меня относило все дальше по течению. Я старалась уцепиться за огромные скользкие валуны, но беспощадная река оказалась сильнее. До меня доносился крик Савкова. Колдун бежал, перепрыгивая через поваленные полусгнившие стволы упавших с обрыва деревьев. Лицо его расплывалось в бледное пятно с черным мазком – провалом рта. В каком-то полузабытье я смогла доплыть до отмели, дотянулась носками до дна реки, а потом с трудом вылезла на каменистый берег.
Я лежала на спине, глядя на низкие серые облака, и не чувствовала ничего, кроме холода и огромной усталости. Мост горел, дым черными клубами уходил в небо, старые камни почернели – казалось, еще секунда, и они рухнут вниз и завалят реку.
– Ты как? – Николай озабоченно склонился надо мной.
– Жива, – прохрипела я, откашливаясь.
Савков сморщился, резко поднялся и стал разглядывать бушующую реку. Потом зло сплюнул в воду и едва слышно добавил, обращаясь в пустоту:
– Дура!
«А что он хотел? Чтобы я сказала: „Коленька, мне холодно, страшно и две минуты назад я едва не захлебнулась?“ И так понятно, что мне холодно и очень, очень хочется разреветься, как я делала в детстве, когда чего-то боялась».
– Мы не можем идти дальше, – произнес он, – мы должны вернуться в деревню, а завтра снова попробуем.
– Завтра моста не будет, он сгорит через несколько часов! – Я с трудом встала на корточки, чувствуя, как в глазах темнеет и кружится голова. – Разводи костер, обсохну, и пойдем.
Когда день разгулялся и в туманных облаках показалась желтоватая тень солнца, я натянула прокопченный, темный от едкого дыма кафтан, завязала потуже пояс портов, и мы стали подниматься по высокому, почти отвесному склону туда, где темнел заколдованный болотистый лес.
Это был самый странный лес, какой я когда-либо видела в своей жизни. Темная сила его тянула из самого воздуха, летела вместе с запахом гнили и холода. Мертвая, почти потусторонняя тишина окутывала кряжистые стволы деревьев, заросшие мхом до самых крон. Тропинка оказалась утоптанной, словно по ней каждый день ходили десятки путников. Толстые кривые корни вылезали из-под земли и переплетались между собой.
Мы медленно продвигались в глубь леса, стараясь не споткнуться и не упасть на холодную, пахнущую сладко-приторной магией землю, и с опаской оглядывались вокруг в поисках незримых и, возможно, реальных противников. Где-то далеко ухнула болотная птица. Ее крик, похожий на плач младенца, разнесся по лесу тревожным сигналом. От страха я вздрогнула, сердце забилось, как у мышки. Я вскинула голову и заметила быструю тень, мелькнувшую между деревьев.
– Стой! – я схватила Колю за рукав.
Савков повернулся.
– Что случилось? – На его лице нервно ходили желваки.
– Я видела какую-то тень. – Я крутила головой, стараясь уловить мимолетное движение невидимого врага.
Внезапно тень мелькнула совсем рядом с нами, мне показалось, что до меня донеслось тяжелое отрывистое дыхание. Мы с Николаем замерли и прижались спинами, и тут чудовище бесшумно вышло на дорогу. Огромная собака с высоко дыбящейся холкой, из пасти шел смрадный пар. На вытянутой морде горели кроваво-красные глаза, и с длинного черного языка капала едкая тягучая слюна. Я словно завороженная смотрела на эти прозрачные струйки и не могла отвести взгляда.
– Он перед тобой, да? – едва слышно прохрипел Савков.
– Угу. – Я боялась открыть рот, в горле пересохло, от страха трясло.
– Это такая большая собака?
– Угу.
– Страж. – Голос Николая дрогнул.
Чудовище сделало крошечный шаг и присело как перед прыжком.
– Для рядового колдуна ты хорошо знаком с местной фауной, – прошептала я, почти теряя от ужаса рассудок.
– Он света яркого боится, я сейчас светильник зажгу, и удираем, – скомандовал Савков. – Готова?
– Не-эт. – Спина, прижатая к спине Николая, взмокла, как будто от Савкова шел печной жар.
В следующее мгновение раздался неестественно громкий хлопок в ладоши, в глаза, ослепляя, ударил белый неживой свет. Где-то далеко жалобно заскулило испуганное чудище. Сильная рука Савкова схватила меня повыше локтя, и мы кинулись бежать вниз по тропинке. Мелькали стволы столетних елей, я спотыкалась о толстые корни, падала на колени, раздирая их в кровь, пыталась кричать, но из горла вырывались лишь хриплые стоны. В голове от бешеной гонки били крошечные барабаны, их звук с каждой секундой становился все громче и громче. В глазах потемнело, ноги передвигались сами, механически.
Остановились мы, только когда поняли, что лес кончился и мы стоим на узкой тропинке посреди исходящей едким желтым туманом топи. Я согнулась пополам, стараясь глотнуть вонючего затхлого воздуха,
