К тому же она чувствовала себя так, словно кто-то разбил стекло и вдавил эти осколки прямо ей в сердце.
Аллегра никогда не думала, что любовь может причинять такие страдания. Ей было так больно, что она задыхалась. Она чувствовала себя одинокой. Постоянно. Особенно по ночам, когда ей не хватало крепких объятий Кристиана, его дыхания и биения его сердца под ее ладонью.
Хотя ей приходилось нелегко, но она была благодарна Кристиану, потому что в отношениях с ним она открыла себя заново. Ей казалось каким-то волшебством, что любовь к нему могла одновременно и разрушать ее и созидать.
– Но я почему-то не чувствую себя как в сказке, – проворчала она, поднимаясь с дивана и потягиваясь.
Аллегра подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. На ней были надеты свободная футболка белого цвета и легинсы. Аллегра с улыбкой смотрела на свой округлившийся живот, доказательство их с Кристианом страсти.
В коридоре вдруг послышался какой-то шум, и входная дверь в апартаменты Аллегры резко распахнулась. Аллегра отскочила, приготовившись защищаться от вооруженного грабителя или, что еще хуже, от вооруженного репортера.
Но когда она пришла в себя, то увидела, что перед ней стоит Кристиан. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротником и вся какая-то мятая. Рукав и манжет были испачканы кровью. Волосы Кристиана были взлохмачены, словно он проводил по ним рукой слишком много раз. А внешний вид его черных брюк оставлял желать лучшего.
Можно было подумать, что он до сих пор не снял одежду, которую надевал на их несостоявшуюся свадьбу два дня тому назад.
Аллегра испуганно посмотрела на его забинтованную руку и посиневшие пальцы, кожа на которых была содрана.
– Кристиан, что ты здесь делаешь? И что ты сделал с собой? – обеспокоенно спросила она.
– Что? – Он рассеянно посмотрел на свою руку. – Я порезался.
– Что с тобой? Ты в порядке? Ты пил?
– Нет. И еще раз нет.
– То есть ты не пьян, но и не в порядке?
– Да, – отрезал он, а потом пересек комнату и приблизился к Аллегре. – Мне плохо. С того самого момента, как ты бросила меня у алтаря.
– Прости, если я поставила тебя в неловкое положение…
– К черту неловкость. К черту мое дурацкое самолюбие. Мне плевать на них. Ты могла бы бросить меня на виду у всего мира, и мне было бы все равно. Но ты… Я потерял тебя. И этого я перенести не в силах.
В ее сердце вдруг затрепетал слабый огонек надежды.
– Кристиан? О чем ты говоришь?
– Аллегра, я был таким дураком. Конечно же я знал, что это была ты. Разве могло быть иначе?
– Я… но ты…
– Я знаю, какая еда тебе нравится. И я знаю, куда ты мечтала поехать на каникулы. Я знаю, как едва заметно кривятся твои губы, когда ты пытаешься не подавать виду, что дуешься.
– Я не дуюсь, – сглотнув, прошептала она.
– Дуешься. И делаешь это так красиво. И ты такая же красивая, когда сдерживаешь смех или улыбку. И еще красивее, когда не сдерживаешь их. Конечно, это была ты, – повторил Кристиан. – Как еще, по-твоему, я мог составить это меню целиком из блюд, которые тебе нравились? Как еще я мог выбрать то платье, в котором ты появилась на нашем первом с тобой ужине?
Аллегра часто заморгала, сдерживая слезы, которые готовы были брызнуть из ее глаз. Она была потрясена признанием Кристиана. Тем, что он знал ее. Всегда. Даже когда она молчала.
– Когда на балу я спустился по лестнице и увидел тебя, – продолжил Кристиан, – стоящую ко мне спиной… Внутри меня что-то перевернулось… Это могла быть только ты. Но я боялся смотреть правде в глаза. Я боялся признать чувства, которые бурлили внутри меня, поэтому я сказал себе, что их не существует.
– Кристиан…
– Аллегра, зачем, по-твоему, я бросил тебя в объятия Рафаэля? Зачем так отчаянно хотел выдать за него замуж? Зачем ругал тебя, когда думал, что ты можешь все испортить?
– Я думала, что ты просто… Я не знаю. Может, потому, что тебе так сильно нравятся мои родители.
– Твои родители много значат для меня, но дело не в них. Дело только в тебе. И так было всегда. Я хотел выдать тебя замуж. Чтобы ты находилась подальше от меня… Потому что иначе я не сдержался бы и прикоснулся к тебе, когда у меня не было никакого права на это.
Она посмотрела на него глазами полными слез:
– Кристиан, я всегда хотела принадлежать тебе. Только тебе.
– Мне казалось, что я защищаю тебя, отдавая Рафаэлю. Но я защищал не тебя, а себя.
– Что заставило тебя изменить свое мнение?
– Я вернулся в замок, чтобы найти ответ. И у меня получилось.
– И что ты нашел?
– Свою фотографию. Детскую. Оказалось, что я… – Его голос прервался. – Я не был монстром.
Никогда. Я был ребенком. И, глядя на синяк на своем лице, который поставил мне отец, я понял, что не я причина всех наших бед. Монстром был он. А когда до меня дошло, что ты любила меня настолько сильно, что моя холодность причиняла тебе боль… Аллегра, разве могу я и дальше считать себя никчемным? Когда меня любит такой человек, как ты? Наверное, я все испортил. Я не удивлюсь, если это так. Я очень сильно обидел тебя. Так сильно, что ты бросила меня в день нашей свадьбы. Но если бы ты смогла любить меня по-прежнему… Если бы ты поискала в себе силы и дала мне еще один шанс, я бы… Для меня это будет огромная честь.
– Кристиан, ты идиот, – выдохнула Аллегра.
– Правда?
– Да. Я никогда не переставала любить тебя. Никогда. Я оставила тебя не потому, что ты разрушил мою любовь. Я ушла, потому что любила тебя слишком сильно, чтобы выйти за тебя замуж и лишиться твоих объятий. Кристиан, я бы не выдержала, если бы ты находился рядом со мной, но оставался чужим. Я больше не смогу жить, подавляя свои чувства. Я хочу жить громко. Хочу, чтобы мое сердце было нараспашку. Хочу, чтобы все видели мою любовь. Не только к тебе, но и к остальному миру. Я не хочу снова прятаться. Особенно теперь, когда ты показал мне, как здорово жить увлеченно, со страстью.
– Аллегра. – Кристиан притянул ее к себе и взял за подбородок. – Я всегда видел эту страсть в тебе. И этот огонь.
– Ты ненавидел его.
– Я боялся его. Потому что знал, что он поглотит меня. Но сейчас я не хочу ничего другого. Я люблю тебя.
