Вернее, остров мы увидели не сразу. Мы прошли сквозь странную, еле видимую прозрачную и как бы колеблющуюся стену. И первое, от чего можно было рехнуться — солнце пропало. Нет, сэр, было светло, но свет шёл словно отовсюду, и предметы перестали отбрасывать тени. Мачты, например. Или я сам. Да-да, как бы сверху, но ни с какой стороны конкретно. Потом этот странный штиль. Узкая, ярдов двадцать, полоса штиля, насколько об этом можно было судить по вдруг ставшей зеркальной воде, и в то же время лёгкий тёплый ветерок мягко двигал корвет вперёд. Картушка компаса дёрнулась раза два, совершила полный оборот и замерла в нерешительности, показывая курс зюйд, хотя до «купола» это был чистый вест. И остров, который словно материализовался из ниоткуда. Мы не приближались к нему постепенно, издалека. Мы оказались около него как-то сразу, внезапно, примерно в миле, он просто взял и возник. И тогда я вдруг заметил, что сверху снова светит солнце, вода покрыта нормальными волнами, и что нас несёт довольно неслабое течение. Это было похоже, как если бы у этой полусферы была некая оболочка, которую мы прошли, а теперь были уже внутри. Я повернул влево, машинально глянул на компас и с удовлетворением убедился, что он снова работает нормально. Корвет шёл на зюйд вместе с течением, и зелёные берега острова проплывали у нас по правому борту.
Какое-то смутное ощущение дежавю крутилось у меня в голове, но никак не могло оформиться даже в самую захудалую мысль. Сейчас-то я могу сказать, что это самое беспокойство возникло при виде трёх высоких холмов, почти гор, торчащих в глубине острова, а вот тогда… Словом, ещё не пришедшие в себя после «купола», мы тупо глядели на зелёные леса, бархатом покрывавшие берег.
Мэг спросила:
— Си-Джей, что это было?
Спросила этак очень-очень тихо.
Женщины вообще странные существа. Включая Мэг. А дьявол его знает, что это было. Исчерпывающий ответ? Она начала горячиться:
— На востоке от Малой гряды нет никаких островов! Только Барбадос, но это никак не Барбадос… или Барбадос в миниатюре.
Тут я согласен, никуда не денешься. Восточнее Малых Антильских островов плещется огромный Атлантический океан — и ни одного клочка суши. До самых Канар. Ни кораллового, ни песчаного, если не считать единственного, довольно большого острова Барбадос. Водица, и только. Океан со всеми его прелестями. Мы принялись гадать. Может, нас затащило далеко на норд-вест? Тогда где-то рядом… что может быть рядом? Гваделупа? Мартиника? Или вообще никуда нас не затащило… Наветренные острова — они ж по дуге… Или наоборот, на зюйд-вест? В таком случае, мы снова в Карибском море, если это не Тобаго. Мэг покачала головой: нет. Ну да, ещё бы. Она там полтора года туристов на яхте возила, там маленькие островки только к норду от Шарлоттевилля. Но это совсем не то!
Там, куда нас вынесло (вернее, могло вынести) штормом, насколько я понимаю, вообще глубины такие, что никаких... Я ещё вслух подумал: а может, лоцию полистать? И сам же ответил: замучаешься листать. Там этих островов...
Мэг решительно встала с банки и говорит:
— А знаешь что? Сейчас пойду и качну солнышко. Хоть широту знать будем.
Мысль, согласитесь, была неплоха. Секстан – штука надёжная, были бы светила. С долготой у нас всё равно ничего бы не вышло, потому что на борту не было ни одного положенного справочника по мореходной астрономии. Да и точное время у нас пропало, как только обесточился приёмник GPS. Часов ни я, ни Мэгги не носили из принципа: наручные часы на яхте долго не живут. А хронометр, висящий в салоне, — это никакой не хронометр, а просто старые морские часы середины прошлого века, как сказал продавец в Лиссабоне: они, мол, сняты с торпедированного английского эсминца и всё такое. Понятно, что врал, но вещь была красивая, тем более что время с точностью до секунды по этим часам никто засекать не собирался. Они и шли плюс-минус пять минут, повешенные на переборку, и сейчас идут, как видите. Короче, с долготой были проблемы. Широта — другое дело, тут много ума не надо. Даже если секстан висит на переборке чисто для антуража. Так что, по крайней мере, можно прикинуть, куда топать дальше.
Вы спрашиваете, сэр, почему у нас не было второго приёмника GPS. А кто вам сказал, что не было? Был. И очень даже неплохой, карманный, но он работал только от батареек. А вот батареек-то как раз и не было. Вернее, были, но — ха-ха, будьте внимательны, покупая что-либо у честных лавочников в Венесуэле…
Наверх вылезла Мэгги, вид у неё был озадаченный — не сказать «огорчённый». В руках она держала секстан — то, что от него осталось. Секстан, как я уже сказал, висел на переборке штурманского уголка. Когда нас положило набок, и всё внутри летало, он слетел с кронштейна и упал на пайолы за кресло, ещё и зацепив за что-то твёрдое. При этом треснуло и вылетело зеркало... Впопыхах повесили на место, не проверив; а хоть бы и проверили. Теперь его можно было с успехом использовать в любом качестве — хоть вместо лота, привязав длинный линёк, но только не для измерения высоты небесных светил или горизонтальных углов.
Новость была печальной. Мэг снова сделала удручённое лицо и скрылась в проёме люка. Я продолжал вести «Отчаянного» дальше вдоль острова, который никак не мог быть миражом: мираж не может находиться на расстоянии трёх кабельтовых и громко шуметь прибоем.
Старые военно-морские часы показывали без четверти два, и я решил, что пора озаботиться местом якорной стоянки. О том, чтобы пристать к берегу прямо здесь, нечего было и думать: с оста шла мощная океанская зыбь, ровным накатом накрывая береговую черту, не имевшую ни одной укромной бухточки. Впрочем, вскоре берег начал плавно поворачивать на запад, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Тем временем Мэгги состряпала отличный омлет с цыплячьими крылышками — она мастерица была, что у брашпиля, что на камбузе, моя милая Мэг…
Мы доедали омлет на верхней палубе (а Данни наконец-то слопал пяток сосисок), запивая его кислым уругвайским вином —
