Мы обошли бухту (вернее, залив) с другой стороны почти до середины, там выкупались, пытались руками поймать каких-то больших и быстрых рыб. У нас не было никакой определённой цели — мы просто наслаждались сушей, зеленью, этими запахами; я чувствовал, как ноги снова обретают способность нормально ходить. Мне словно пришили новые лёгкие — настолько было мягко и приятно дышать.
Вернулись к обеду, потому что здорово проголодались (перезрелые бананы не в счёт), а на бетонной дороге встретили коменданта. Он нёс свой пробковый шлем на согнутом локте на манер лукошка, но в «лукошке» было пусто.
— Гуляем, морячки? — строго спросил он. — Где были? На холм не лазили?
— Никак нет, герр штурмбаннфюрер!
— Хорошо, — по всему было видно, что у него расчудесное настроение, к тому же от него за пять метров разило шнапсом. — У нас сегодня праздник.
— Какой? — заискивающе спросил Отто Наст, двухметровый белобрысый детина по прозвищу (ну, разумеется!) Мальчик-с-пальчик, наш эталон арийской расы.
— Не ваше дело, — довольно грубо ответил фон Дитц. — Главное, чтобы вы не шлялись где попало и не совали свой нос. Вон, есть бухта, вот ей и интересуйтесь, раз вы моряки.
— Герр штурмбаннфюрер, торпедо-механикер-обер-гефрайтер-цур-зее Кох! – выпалил Вернер и вытянулся в струнку. — Разрешите вопрос про бухту?
— Валяй, матросик цур-зее, — любезно разрешил тот.
— Герр штурмбаннфюрер, а что это за парусник такой недалеко от пирса?
— А-а… так это пираты на нас нападали, — ленивым, но самодовольным тоном ответил фон Дитц.
— Пираты? — удивился я. — В нынешнее время?
— А что такого, — комендант пожал плечами. — Пираты всегда бывают. Эти вот… год назад зашли в бухту на своём корыте, под парусами. Бросили якорь, спустили шлюпку. Сами с ружьишками. Какой-то сброд, всякие кукарачи, волосатые латиносы… песни распевали. Ну, мы поставили два пулемёта, подождали, пока поближе подойдут, да и выкосили всю эту шушеру к чертям собачьим, утопили вместе со шлюпкой, — он презрительно махнул рукой. — Ещё два ублюдка на верхнюю палубу выскочили, начали руки заламывать, кричать чего-то — и их туда же. Костяшки там до сих пор так на палубе и валяются.
— Бухту стерегут? — с подхалимской ноткой спросил Вернер.
— Во-во! Потом был шторм, его с якоря сорвало и вынесло на мель. Так и стоит. Ещё есть вопросы?
— Никак нет, герр штурмбаннфюрер! — за всех ответил Вернер.
— Ещё один старый корабль с другой стороны лежит, но от него уже ничего не осталось, — любезно сообщил комендант. — Больно старый. Сходите, посмотрите оба. И скелетики проведайте. Они там так красиво лежат. На борт очень легко залезть.
Мы поблагодарили коменданта за увлекательный рассказ и пошли на лодку.
После обеда я полулежал на дюне и рассматривал пиратский бриг. Мерещилась всякая ерунда. Лезть туда и смотреть чьи-то старые кости мне совершенно не хотелось. Рядом со мной присел капитан и закурил сигарету.
— Гейнц, скажите, наши коротковолновые радиостанции работают нормально?
— Виноват, не могу точно сказать, герр капитан. Приёма нет вообще... видимо, всё зависит от атмосферных явлений. Насчёт передачи я не уверен.
Ток антенны нормальный, но на последнюю исходящую квитанции не было, а больше мы не отправляли. И ни от кого ничего...
— Доктор сказал, что вчера разговаривал с вами, — после недолгого молчания сказал фон Рёйдлих, глядя на голубое зеркало бухты.
— Так точно.
— Вы ему чем-то понравились. «Шатёр Фрейи»… Сегодня он его запустил. Завтра выйдем в море и посмотрим снаружи. Теоретически, за пять миль мы уже не должны увидеть остров. Кстати, знаете, что это за остров?
— Унтерштурмфюрер сказал, что это остров Кидда.
Змей хмыкнул.
— А что ещё вы разузнали? В вас прямо умирает разведчик.
— Больше ничего, герр капитан.
— Кидд — это английский пират, — задумчиво произнёс Змей. — Знаменитый пират. Примерно конец семнадцатого века. Был послан громить пиратов, но сам стал пиратом, разбойничал, попался, был публично повешен. Но к этому острову он вряд ли имеет какое-то отношение.
— А почему ж тогда остров называется островом Кидда? — удивился я.
— А чёрт его знает. Кидд был легендарным пиратом. Он вообще-то больше известен по Индийскому океану — Мадагаскар, Бенгальский залив. Так что... — Змей пожал плечами.
— Я вспомнил, Ганс ещё сказал, что этого острова нет на картах!
— Верно, — согласился капитан. — На картах его нет. Ни на одной. А четыре года назад ещё был.
— Как это? — не понял я.
— Да очень просто, Гейнц. Как только его выбрали для проекта «Три девятки»... ну, для этой базы... наша агентура буквально в течение полугода вытерла его на всех картах мира, какие только нашли. Во всех мыслимых странах — и уж конечно во Франции, Англии, США, Канаде, России… Была проделана дьявольская работа — ну сами прикиньте, куда нужно было внедрить своих людей. Старые карты изымались под любыми предлогами, а на вновь напечатанных, в том числе и в школьных атласах, этого островка уже не было. Кто это заметил? Да никто. Он и раньше никому не был нужен... Зато и шляться здесь некому — он в стороне от морских путей. Глубины вокруг большие. Так что — был остров, и нету. Только океан. А сегодня он и вовсе должен был пропасть из виду. Что мы и должны завтра констатировать.
— Герр капитан, разрешите вопрос?
— Если про погоду в квадрате AL 4700, то ничего отправлять не надо, — ответил Змей.
— Я с утра уже отправил. Нет… Я хочу спросить, откуда вы всё это знаете? Про карты, про разведку, про пирата Кидда…
— Да уж знаю, — усмехнулся он. — Судьба такая. Вот обер-лейтенант Кноке не знал, потому и живёт себе сейчас где-нибудь в австрийских Альпах, подальше от подводных лодок. Чтоб никому на глаза не попался. И Мюнке тоже.
Вот это новость!
— А в довершение, — продолжал Змей, — я вам открою ещё одну штуку, не менее интересную. Вот вы в детстве читали книжки Роберта Стивенсона?
— Стивенсона? Нет, герр капитан… даже не слышал о таком.
— Жаль, — сказал Змей. — Вашему учителю литературы следовало бы надрать уши.
Мне стало обидно за старого Лотара Хенке.
— Ему уже надрали, — произнёс я почему-то хрипло.
