Все угрозы Эвретто не напугали его так, как этот взгляд.
– Вы звали меня, дану?
Камердинер тоже был тут – стоял, выпрямившись, за спинкой кресла, в котором сидел Гергос. На лице Эвретто читалось скрытое торжество.
– Действительно, дитя мое. Подойдите.
Холодные глаза осмотрели Ри с ног до головы, и Гергос слегка улыбнулся.
– Я вижу, костюм пришелся вам впору. И, я слышал, вы также оценили розовое масло?
Ри дерзко поднял взгляд на хозяина.
– Оно высшего качества, дану.
– Вы снова меня удивляете, дитя. Неужели вы разбираетесь в масле?
Ри почувствовал, что краснеет.
– Немного, дану.
– Поразительно. А я считал, что мальчиков в Интернате Толорозы держат в черном теле. Видите, Эвретто, вам совершенно не о чем беспокоиться. С маслом все в порядке.
– Я не сомневался, ваша светлость, – сухо проговорил камердинер.
– Нет? Но разве не вы буквально пять минут назад уверяли меня, что придется заново покупать масло, пудру и мыло?
Эвретто скрипнул зубами.
– Должно быть, я ошибся, ваша светлость.
Дану Гергос понимающе вздохнул.
– Такое случается, Эвретто. Я тоже постоянно забываю и путаю вещи. Если это все, вы можете быть свободны.
Ри не удержался от торжествующей улыбки, и глаза Гергоса опасно блеснули.
– Осторожнее, дитя мое, – сказал анкъерец, когда камердинер беззвучно затворил за собой дверь гостиной. – Это не ваша победа, а всего лишь мой каприз. А теперь подойдите ближе. Нам надо поговорить.
***Отмытый и приодетый, Ри выглядел старше. И в то же время как-то тоньше, уязвимее, словно корка грязи защищала его от всего мира. Только глаза остались прежними. Настороженные, знающие глаза уличного ребенка. Воспитанники Интерната взрослеют быстро, они иначе смотрят на жизнь, иначе понимают ее. И никто, проведший хотя бы одну ночь в стенах Интерната Толорозы, не может более считаться невинным. Пусть не телом, так душой.
А еще такие дети прекрасно умеют манипулировать. Гергос ужасно злился на себя за то, что сорвался. Эвретто ни в чем не виноват. Это он, Гергос, не предупредил камердинера о появлении Ри, не объяснил распорядок. Да и потом, отчитывать старшего слугу в присутствии младших? Непозволительно.
Но эти темные испуганные глаза… Гергос заговорил, не подумав, и наговорил лишнего. Ри не нужна была его помощь, он бы и сам прекрасно справился. Хозяину нельзя вмешиваться в дела слуг, это создает нездоровую обстановку в доме. Да и что такого страшного произошло? Ну, пожурил Эвретто мальчишку – не трагедия. В Интернате наверняка приходилось хуже.
Но сделанного не изменишь. Гергос не хотел жалеть мальчика, не хотел проникаться к нему симпатией. Для его замысла все это было совершенно лишним. И потому он молчал, долго, неуютно, наблюдая, как под его пристальным взглядом плечи Ри опускаются все ниже. Вот так уже лучше. Пусть боится.
– Кем были ваши родители? – намеренно резко спросил Гергос.
Ри опустил голову, пряча глаза в густой челке.
– Крестьянами.
– Что с ними стало?
– Они умерли. Оспа.
– И других родственников, чтобы позаботиться о вас, не нашлось?
– Нет, дану.
– Вы хотели стать врачом?
– Я… доктор Нахри был добр ко мне.
– Нахри? Вам повезло, ноллийская медицина не знает равных. Почему вы пошли к нему в ученики? Он лечил вас от чего-то?
– Да, дану. Однажды я порезался…
Ри замолчал, но Гергос не стал настаивать на подробном ответе.
– Скажите, как давно вам исполнилось шестнадцать? – спросил он уже мягче.
На мальчика было жалко смотреть, но вопрос заставил его чуть приподнять голову.
– Две недели назад.
– И, надо полагать, эти две недели были для вас непростыми? – Гергос спрятал жалость за очередной ничего не выражающей улыбкой. – Было ли воровство вашим первым занятием?
– Я не вор!
– Возможно ли, что моя коробочка для пастилок стала первой вещью, что вы украли в своей жизни?
– Но, дану, – Ри лукаво улыбнулся, – я ведь ее не крал. Вы сами сказали, что, если я не убегу, это не будет считаться кражей.
Несколько фраз, немного слабины, и мальчик снова ожил. И так сложно не улыбнуться в ответ… Воистину, эти дети кого угодно обведут вокруг пальца. Надо быть осторожнее. Гергос на мгновение прикрыл глаза, стирая с лица остатки сочувствия.
– Я действительно так сказал? – сухо спросил он. – Совсем вылетело из головы. Ну что ж, дитя мое, тогда ваша участь поистине незавидна. Дело в том, что мне как раз нужны услуги вора.
Ри растерянно нахмурился.
– Вы хотите, чтобы я что-то украл?
Неужели в темных глазах промелькнуло разочарование? На что он рассчитывал, этот оборванец? На то, что его пригласят в лучший дом Каргабана, вымоют, оденут – а взамен что? И все же этот взгляд…
Стоило ли вообще выкупать мальчишку? Попади Ри в полное распоряжение господина Тракаса, разве это бы повредило плану? Скорее всего, нет, но ведь существовала небольшая вероятность, что все пойдет не так. А значит, Гергос поступил правильно, отдав булавку с бриллиантом за эту никчемную жизнь. А теперь надо всего лишь довести дело до конца.
Он заставил себя улыбнуться и заговорил очень ласково, словно рассказывал сказку маленькому ребенку.
– Совершенно верно, дитя, вы проявляете чудеса догадливости. Я хочу, чтобы вы пробрались в дом, на который я вам укажу, и принесли мне оттуда кое-какую вещь.
– А как же гражданская сознательность?
– Пустой звук.
На этот раз Ри ничего не сказал, и Гергос продолжил все так же мягко:
– Конечно, если такое поручение оскорбляет вас и совершенно не согласуется с вашими убеждениями, я пойму и не стану настаивать.
– Если я откажусь, вы продадите меня?
– Увы, дитя мое. Возможно, ваш добрый директор примет вас обратно.
– Нет! Пожалуйста, дану, не возвращайте меня в Интернат! Там…
– Что там, дитя мое?
– Ни… ничего, – Ри внезапно покраснел. – Пожалуйста, дану, что угодно, только не это. Если вы хотите, я украду для вас.
– Возможно, в будущем мне понадобятся и другие ваши услуги.
Ри сглотнул и покраснел еще гуще.
– Я понимаю.
– Вряд ли. Сейчас вы явно подумали не о том.
Недоверчивый взгляд заставил Гергоса рассмеяться.
– Ри, дитя мое, к худу или добру, но в этом смысле вы не представляете для меня интереса.
Рыжая голова снова опустилась, и Гергос вдруг почувствовал себя виноватым. Ну что на этот раз? Неужели это прозвучало обидно? Не мог же мальчишка в самом деле…
Стук в дверь заставил Гергоса отвлечься от Ри. В гостиную вошел дворецкий с подносом, а за ним лакей, катя перед собой тележку с тарелками. Гергос указал ленивым жестом на столик рядом с креслом. Парлато опустил поднос, негромко звякнули хрустальные бокалы.
– Ваша светлость желает еще чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Слуги удалились, и Гергосу снова пришлось обратить внимание на Ри.
– Подойди
