– Ай-ай-ай, – прервал его наиб, – Ну если тебе так больше нравится, будь по твоему. Я эмиру так и доложу. Исчез, мол, постоялец. Куда исчез хозяин объяснить не может. Не про джиннов же я буду ему докладывать? Так что лучше всего будет наложить на него хороший штраф. Чтобы другим неповадно было. Да и разговоров про джиннов и колдунов меньше будет. Правильно?
Хозяин молчал. Он прекрасно представлял какой величины штраф могут наложить за исчезновение гостя. Подозрение в убийстве, как не крути. Да в деньгах ли одних дело? Пойдёт по базарам слух, что на постоялом дворе разбой. Для торгового человека это хуже любой нечистой силы.
– Или ты думал, что я сказки про джиннов буду ходить рассказывать? Это тебе к Бахраму. Он, кстати, зайти должен. Поболтаем. А до тех пор можем и между собой поговорить. Так сколько тайных выходов из этого самого пристроя?
Злат поднялся со скамьи и потянулся, хрустнув суставами:
– Комнаты я эту видел и хода оттуда нет. Если нечистую силу в покое оставить, то куда человек мог подеваться? Или откуда мог туда попасть? Твоя служанка ведь девка умная, всё правильно описала – чёрный, на углежога похож. Углежог он почему чёрный? Весь в саже. А сажа у нас где? Вот то-то и оно. Из печки вылез этот таинственный гость. Через печку и твой постоялец улетел. Лежанка вплотную к стене – дымоход через соседнюю комнату идёт. Там, поди, такая же лежанка. Проверить это можно хоть сейчас. Вот только зачем? Я перед эмиром могу и так отчитаться. А вот у тебя интерес большой. Только почему я всё это тебе рассказываю? А не ты мне?
– Есть ход!
– Говорил я тебе, что нечистая сила до добра не доведёт!
– В соседней комнате подвал. В нём колодец потайной. Из него галерея к колодцу во дворе и лаз на зады, за усадьбу. К сухому арыку. Там выход.
– Да ты чего раскраснелся так? Не ровен час удар хватит. Вели, лучше ещё медку принести. Мне всё равно придётся здесь Бахрама дожидаться. Так что пойду коня расседлаю и в стойло поставлю. И вот ещё. Скоро сюда прибежит помощник мой, Илгизар. Пусть ему тоже требухи оставят.
Юноша действительно не заставил себя долго ждать. Не успел наиб засыпать коню ячменя в торбу, как в воротах появилась вымокшая под дождём фигура Илгизара.
– Даже не пообедал, что ли? – засмеялся Злат, – А запыхался то! Иди там тебе похлёбки из требухи нальют. И медку. Я уже сказал.
От удивления Илгизар даже открыл рот.
– Откуда я знал, что ты сюда прибежишь? Так ты, наверное, к своим водовозам пошёл пообедать. А там тебе и рассказали, что у Сарабая на постоялом дворе неведомого незнакомца ночью джинны унесли. Ты сразу сюда, концы вынюхивать. Даже не пообедамши. Эх, молодо-зелено! Что там хоть на обед у вашей братии было?
Водовозы в Сарае жили братствами. Не только работали артельно, но и всё хозяйство вели сообща. Подавшаяся из степей в великий город неприкаянная молодёжь, не имевшая ни ремесла, ни денег, помыкавшись на подённой работе по пристаням и базарам, быстро освоила надёжный и доходный промысел – возить воду. Лошади для этого годились самые плохонькие, повозки тоже подходили попроще. Обзавестись этим сообща не в пример легче. Даже в долг можно – менял в Сарае полно на каждом базаре. И не ленись, вози воду с реки.
Город большой, людный, колодцев не хватает. Хан хоть и повелел в кварталах вырыть пруды, но вода там стоялая, мутная. Для еды, да и стирки жители предпочитали брать чистую речную. Тем более у каждого водовозного братства были сделаны свои мостки, чтобы воду брать подальше от берега, где течение сильней.
Зарабатывали на этом деле неплохо. Деньги шли в общий котёл и со временем эти братства обзавелись не только лошадьми и повозками с кувшинами. Водовозы с Чёрной улицы, приютившие Илгизара, построили себе хороший дом для ночлега, отдельную трапезную. Даже собственную мечеть, где юноша и учил их теперь письму. В трапезной была даже отдельная посуда для праздников, а в кладовых нарядная одежда. Водилась и кубышка с залежными деньгами. На всякий случай.
Уважаемыми людьми стали водовозы. Их староста теперь с бухарским шёлковым поясом красуется. Кое-кто его уже господином величал. Да и то сказать – братство ведь не только повозки с кувшинами. Полсотни крепких молодых парней, смолоду в степи приученные и оружие в руках держать, и на кулаках за себя постоять. Когда на Сабантуе за городом сходились лучшие борцы, водовозы там всегда не в числе последних.
Вот только, что было в этот день у водовозов на обед, Илгизар так и не вспомнил. Он действительно бросился на постоялый двор Сарабая, едва услышал новость о пропавшем постояльце.
– Мне ведь не дал знать, – укорил его Злат, – Всё сам, сам. Эх, гордыня!
И ещё раз добавил:
– Молодо-зелено…
Теперь вместо расследования пристыженному и вымокшему Илгизару пришлось тащить седло, которое заботливый наиб снял с коня.
Злат, видно в наказание, молчал, наслаждаясь нетерпением юноши. Правда, когда тот уже уложил седло на скамью у стены, сжалился:
– Да ты же до нитки весь вымок! Кто же в такую погоду без плаща ходит?
Халат Илгизара и вправду облепил его, как мокрая тряпка.
– Переодеть тебя надо. Хозяин!
Сарабай словно прятался за дверью.
– Дай-ка моему помощнику штаны и рубаху. Поплоше. Понял? Поплоше. Чтобы пачкать не жалко. И с требухой поторопи. Он вон, молодец, даже без еды согласен бегать, лишь бы твоего постояльца поймать. Раз хочет, почему не дать человеку возможность?
Сарабай уже всё понял и коварно улыбался.
– Отправим его по следу печных джиннов. В самое пекло. На первый раз потухшее.
Сжалившись, наконец над ничего не понимающим юношей, наиб рассмеялся:
– В печку ушёл твой постоялец! Там через топку лаз в соседнюю комнату. В ней подвал. А из него потайной ход к старому арыку. Вот ты нам сейчас и покажешь, как из запертых комнат улетучиваются, – и добавил мстительно, – коль уж ты всё сам хотел.
Оскорблённый в лучших чувствах Илгизар повесил свой мокрый халат у очага и облачился в холщовые штаны и рубаху. Хозяин соблюл приличия – не стал давать последнюю рвань. Даже на ноги принёс старые сапоги. К тому же предусмотрительно принёс хорошую толстую свечку, чем вызвал веселье наиба:
– Боишься заплутает? Что же это за печка у тебя?
Сарабай признался:
– Если честно, я сам про этот печной секрет не знал. Печка и печка. Подвал с колодцем и ходами знаю. Мне его старые хозяева ещё когда двор покупал показали. А про печь ничего.
– Сразу почему не сказал? – нахмурился наиб, – Это же во многом дело меняет.
– Не подумал.
– Мог бы и додуматься. Тайный лаз в комнату, в которой обычно хранят самое ценное. Такой секрет дорого стоит. Потому и не раскрыли его тебе.
Между тем Илгизар, облачившийся в просторные не по росту штаны и рубаху уже был готов к своему путешествию. Даже свечу уже зажёг в очаге.
– Мы тебя в соседней комнате подождём. Заодно пока и в подвал заглянем.
С собой взяли только масляную лампу, поэтому и спускаться никуда не стали. Охота лезть во тьму и сырость? Только открыли крышку и вдохнули промозглый мрак. Подвал давно пустовал, даже лестницу из него убрали. Совсем бы на погреб походил, но сделан крепко, на века. Из кирпича. И сух. Не зря в нём устроили колодец.
– В колодец как спускаться?
– Там скобы есть. Железные.
Предусмотрительно. Значит в подвал можно попасть очень легко. А вот подняться, если не прихватишь лестницу будет невозможно.
Злату вспомнился старый Леший, последний хозяин этого постоялого двора. Молчаливый, хитрый и недобрый мужик. Какими тёмными делами промышлял он в этих подземельях? Наиб свесился насколько можно вниз и посветил лампой. Из мрака едва проступили стены и колодец без крышки на дне.
– Такие обычно в крепостях делают, – пояснил зачем-то вполголоса Сарабай, – в нём воды нет, а сбоку ведёт ход к настоящему потайному колодцу.
А ведь и правда, этот самый пристрой очень похож на крепость. Мощные стены из обожжённого кирпича, известковый раствор. Окон нет, лишь кое-где небольшие волоковые оконца – кошке пролезть. Злату вспомнились кованые дубовые ворота, оставшиеся от прежнего тына. Видно было кого боятся строителю этого постоялого двора. Было и что прятать.
За спиной послышалась возня, сопение и чихание. Из топки показалась рука со свечкой и голова Илгизара:
– Вот ведь, даже не испачкался, –
