Конечно, я облился пивом. И тут же разозлился, стал хлопать себя по штанам так, что брызги полетели на Наума.
– Да, револьвер Заструги. Только я этот револьвер у него отнял. Да, отнял! И тогда около школы… Словом, все случайно. – Я чуть было не сказал о свидетелях, но вовремя сообразил, что барышню Куус упоминать здесь не стоит. В досаде на мое упрямство Наум испустил форменный змеиный шип, и тут же из комнаты донеслось громкое звяканье.
– Все вы! Все вы! – выкрикнул Наум яростно. Звяканье зазвучало настойчивей. – Делать нечего, – сказал он, – пошли.
В коленчатом коридоре я придержал его за локоть и спросил, каким образом меня узнала его невеста. Отчего-то мне приспичило выяснить это немедленно. Наум шумно выдохнул, наморщил лоб, и сумерки, подобно пыли собрались у него в складках лица.
– Господи Боже мой, – сказал он. – Столько всего, а тут еще и это… Послушайте, Барабанов, неужели никто вам не говорил, что у вас взгляд маньяка?
В комнате Анатолий мерно колотил стволом револьвера по высокому кувшину с морсом. Когда мы вошли, он сунул револьвер в глубокую плетенку с мелкими красными яблочками.
– Даром кричишь, Наум. Я проснулся, его ты не убедил. Один шум.
– Попробуй сам.
Анатолий кое-как уселся в постели и показал мне, чтобы я сел рядом.
– Скажите, – спросил он, – Кнопф на самом деле ваш знакомый?
– Ну да, одноклассник.
– Школа… Но школа кончилась, а вы продолжали видеться.
– Вот еще. Мы встретились совсем недавно.
– Кнопф поджидал вас?
В нетерпении Анатолий подался ко мне.
– Вот уж нет. Все было случайно. Но раз я здесь, может быть, вы объясните, что за стрельба приключилась около школы?
Анатолий внимательно посмотрел на меня и тихо и настойчиво, как ребенку ответил:
– Александр Васильевич, стрельба началась, когда вы принесли револьвер. Я, конечно, от своей вины не отрекаюсь, но вы-то зачем это сделали? В моих обстоятельствах стрелять бы начал любой. Ладно. – Он слабо шевельнул кистью. – Вы слушайте внимательно. Я скажу главное, а на подробности будет еще время.
Заслышав о будущих подробностях, я фыркнул, хотя отметил уже, что Анатолий о барышне Куус молчит.
– Вы говорите, что с Кнопфом встретились случайно. Тогда, может быть, вы слышали что-нибудь о Евгении Желиховской? С ней Кнопф тоже собирался встретиться случайно, но отчего-то не вышло.
Черт! Черт! Черт! Вот тут-то я почувствовал, что попался по-настоящему. А впрочем, и тогда, когда Кафтанов читал мое житие, должен был, должен был сообразить, что такие романы за неделю не пишутся.
– Допустим, – сказал я, – допустим, я знал эту женщину.
– Ох, – выдохнул Анатолий, – По части ножа Ректор был большой грамотей. А Кнопф и не сомневался, что вы знали эту женщину. И Алиса. У нее в компьютере, в папке «Барабанов» был файл «Евгения», в этом файле было пусто.
– У меня множество знакомых.
В глубине комнаты Наум ударил стулом в паркет.
– Он упрямый, как осел, – сказал Наум свирепо.
– В этом есть расчет, – отозвался Анатолий. – Александр Васильевич, – продолжил он, – Я не знаю, кто такая Евгения Желиховская, и Алиса осталась ни с чем. Но ведь это не все. То же самое не смог выяснить Кнопф.
– Вы успели забраться в компьютер к Кнопфу?
– Нет, Кнопф осторожный зверек. Он отказался от компьютера. Я проверил его записи. Знаете, где он их прятал?
– В тренажере, – буркнул я.
– Ну и ну, – покрутил головою Анатолий. – Иной раз кажется, что у вас соображение, как у ребенка, а иной раз… В общем Кнопф раскопал адрес Евгении Желиховской. Совершенно самостоятельно. И было это задолго до вашего появления в школе. Зачем бы это? Хотите я скажу вам его? Можно даже попросить Наума выйти, хотя это и свинство.
Я сказал ему «нет» из одного упрямства. На самом деле мне страх как хотелось знать, какой из Женькиных адресов зацепил Кнопф. Но это почему-то очень обрадовало Анатолия. Он даже вытянул руку, что очевидно далось ему с трудом и потрепал меня по плечу.
– Вы уж поверьте, я человек опытный, но тут и мне стало интересно.
Я удержал его руку, разглядывая татуировку.
– Налоговый агент в «Коллоквиуме», – сказал я. – К сожалению мне не положено никаких льгот.
– Может быть да, может быть нет, – отозвался Анатолий. – Зато мне известно, что Евгении Желиховской нет в живых.
Ни разу не названная барышня Куус присутствовала теперь в разговоре.
– Но я об этом молчу, и пусть Кнопф ищет.
Пауза длилась так долго, что Анатолий опустился на подушку и закрыл глаза. Лицо его подергивалось в такт боли, скакавшей в боку.
– Итак, – сказал я, – ничего случайного в нашей встрече с Кнопфом не было. События происходят с моим участием, но я в них ничего не понимаю. Может быть и в тот вечер я пришел к школе не сам, может быть и это было интрига Кнопфа?
Наум снова зашумел стулом. Анатолий раскрыл глаза и сказал:
– Вот, вот. Мы с Наумом не знаем, что и думать. Спокойно, – сказал он, увидев, что я заворочался. – Я же видел вас. – И мне тут же захотелось укрыть Манечку в глухих чухонских дебрях. А Анатолий тем временем запустил руку в плетенку с яблоками и достал револьвер. – Вот он, – сказал Анатолий. – Эту машинку я сам покупал Олегу, я его пристреливал, я его узнаю в темноте наощупь. Я его узнаю по запаху. Они же пахнут по-разному, как люди после обеда. Все жрут одно, а пахнут по-разному. Так и тут. Десять человек начнут садить патронами из одной коробки, а я узнаю ствол по запаху.
– Вот и делай после этого добрые дела, – сказал я, и Анатолий посмотрел на меня удивленно.
– Разве у вас был выбор?
– Да когда же вы, наконец, поймете, что все случайно! Застругу своего спросите!
Наум рассмеялся, и даже Анатолий изобразил подобие улыбки.
– Ну, нет, – сказал Наум, – извольте вы теперь понимать, что вам у Олега Заструги пистолеты отнимать не положено. Такого просто быть не может. Это как сахар соленый! И если этот ствол у вас в руках, значит Заструга сам, своей волей его отдал. А тогда опять – зачем?
– Зачем? – повторил я глупо. Наум подхватил свой стул, приблизился, уселся на него верхом.
– Перст судьбы, Барабанов, – сказал он. – Считайте, что вас назначили.
Я вдруг вспомнил, что дома у меня нет первого, что Манечка, должно быть обрывает телефон, и такая усталость навалилась, что впору было лечь рядом с Анатолием.
– Ладно, назначили. А куда, кем?
– Излишние подробности, – сказал Наум, наезжая на меня стулом. Все – потом. Сейчас главное – переселить Анатолия.
Я представил себе, как мы заносим Анатолия ко мне в квартиру, как навстречу этой процессии выходит старик…
– Убивайте меня на месте, – сказал я, – ко мне нельзя.
– Нельзя… – повторил Наум, как эхо. – А к вам, между прочим, никто и не собирался. Мысль вот в чем…
Мысль была, как ни посмотри, странная. Но если учесть, что у моих сообщников времени было совсем немного, то придумали они не так уж плохо. Коротко говоря, весь их замысел основан был на том, что я –
