Салливан слышал, как гулко бьется его сердце. Каждый вдох давался ему с трудом.
– Я влюбился в нее, – тихо произнес Салливан. – Безумно и мгновенно. Меня словно молотом по голове ударило. Все произошло слишком быстро. Любовь такой не бывает. Я не должен был думать о ней каждую секунду. Я не должен был так отчаянно в ней нуждаться. Я помнил пример мамы и папы. Они любили друг друга. И их любовь была не сумасшедшей и страстной, а ровной и сильной. Такой, какой и следует быть настоящей любви. С Селией я терял над собой контроль. Сам себя не узнавал. Не мог отпустить ее ни на минуту – мне хотелось привязать ее к себе чем только возможно. Так было с самой первой минуты, как я ее увидел. – Черт, да и в ЦРУ он пошел не из-за горячей любви к своей родине. Он сделал это для нее. Чтобы быть рядом с ней.
– И ты женился на ней, – пробормотал Мак.
Салливан кивнул:
– Доверие давалось мне нелегко, мягко говоря. Наших родителей убили, и… так много всего случилось. Наше расследование зашло в тупик, и… – он глубоко вздохнул. – В нашей группе были двойные агенты. Меня подставили. Захватили в плен. Им было известно мое местонахождение с того момента, как я сошел с трапа на берег. И они знали обо мне так много… – Он перевел взгляд с Мака на Дэвиса. – Обо всех вас. Меня мучили не только физически. Они обещали в конце пустить мне пулю в голову – прикончить так же, как это сделали с нашими родителями. Но сначала они хотели получить информацию. О секретных миссиях, в которых я принимал участие. Вы все принимали участие. Они собирались использовать меня, чтобы добраться до вас.
Дэвис вздохнул:
– И ты решил, что Селия преподнесла им твою голову на блюде.
– Предполагалось, что она полетит тем же самолетом, что и я, но в последний момент было сказано, что она прибудет только через два дня. А другие агенты – те самые, что перешли на чужую сторону, – работали с ней гораздо дольше, чем я. Они знали ее и друг друга ближе. Они сказали… те, кто держал меня в плену, сказали, что все, что она делала, было частью одного большого плана. Что она даже замуж за меня вышла, чтобы я полностью ей доверился и был готов выполнить любой ее приказ. И меня привели к ним, как барана на бойню.
– И ты поверил им? – тихо спросил Дэвис.
– Сначала нет. Но когда тебя несколько дней держат без еды и воды, а потом начинают резать на куски… И еще они все время крутили мне видео, где Селия рассказывала все, что задумала. Дьявол, поначалу я знал, что эти записи подделаны. Я знал это! Я знал ее! – Он сжал кулаки. – Но потом потихоньку чокнулся. Когда ты уверен, что никто не придет и не спасет тебя, думать становится очень трудно. Как же я злился! На своих мучителей. На себя. Я не собирался переходить на их сторону, что бы они ни говорили и ни делали, и поэтому моя ярость помогала мне выживать.
Мак встал и подошел к нему.
– Ты знаешь, это особая техника допроса. Они часто ее применяют. Цель – сломать тебя. Потому что, если ты теряешь надежду, больше ничего не остается.
– Она была так мне нужна, – снова начал Салливан. – Я понял это в той яме. То, что я к ней чувствовал, – это пугало даже меня самого. Я думал, это ненормально. Я был ненормальным. И когда я выбрался оттуда, во мне скопилось столько ярости. Пришлось сказать всем, чтобы Селию ко мне не подпускали.
– Что? – резко переспросил Дэвис. – Салливан, чтоб тебя черт унес, ты же не…
– Ты не видел меня тогда. Я старался держаться подальше. Думал… – Он проглотил ком в горле. – Думал, что они все-таки сломали меня. Изме нили как человека, как личность. Я был мрачным и злым. Ненавидел все вокруг. Стал опасным. А что касалось Селии… я был для нее прямой угрозой. Потому что любовь может превратиться в темную, искаженную, дикую одержимость. И если бы я хоть как-нибудь причинил ей боль…
– Посттравматический синдром, – перебил Мак. – Черт, чувак, я и не знал, что все было настолько серьезно. Ты должен был мне рассказать…
Скорее посттравматический ад.
– Мне кое-как удалось вернуться к себе прежнему. Очень медленно, ползком. – Минута за минутой. – Но… да, Дэвис, о том, что ты сказал раньше… что я ее звал… это правда. Я разговариваю во сне. Зову ее. Меня еще мучают ночные кошмары и вспышки воспоминаний, иногда мне кажется, что это не кончится никогда. – Салливан вздохнул. – Но я пытался жить без нее, и знаешь – это дерьмо, а не жизнь. Она все так же нужна мне. Я тоскую по ней. Только по ней. Я думал, это пройдет. Черта с два. Но теперь я могу контролировать себя. Я больше не вернусь в эту тьму, в эту яму. Я могу быть тем, кто ей нужен.
Мак положил руку ему на плечо и сжал.
– Ты должен был мне все это рассказать.
– Нам всем тогда было нелегко. Смерть родителей, Ава, ей пришлось пережить немало боли – больше, чем остальным. Я просто старался как-нибудь прожить день и продержаться ночь. Вот и все о моем темном, изуродованном прошлом. – Он повернулся к Дэвису, который внимательно за ним наблюдал: – Она обратилась ко мне за помощью, и вы, черт возьми, можете спорить на что угодно, что я сделаю для нее все, что она попросит.
– Значит, ты доверяешь ей… полностью?
– Да, – сразу же, без колебаний ответил Салливан. – Так что даже если твой контакт…
– Монро сказал, что он доверил бы прикрывать свою спину только очень немногим людям, и Селии в первую очередь.
Салливан кивнул.
– А он знает, кому нужна ее голова? Может, они разрабатывали в последнее время какое-нибудь задание, и она попала под раздачу?
Мак крепче сжал его плечо.
– Селия тебе этого не говорила?
– Селия вообще не рассказывала мне почти ничего о своей работе на правительство. – Возможно, чтобы не ставить под
