— Свой первый персональный компьютер я спаял своими руками, он правда был восьмибитный, на процессоре 8080, а то, что сейчас называется BIOS, я написал сам, причём писал в машинных кодах, — похвастался Александр и тут же, смутившись своего хвастовства, покраснел.
После этих слов Роберт надолго задумался, затем внимательно посмотрел на Сашу и произнёс:
— Да, мне говорили, что все русские знают устройство сливного бачка унитаза и могут его отремонтировать, и что любая русская женщина может починить сгоревшую спираль в утюге и заменить предохранитель в микроволновке, но чтобы такое… — потом стал совсем серьёзным и продолжил. — Видишь ли, у меня есть две группы разработчиков. Одну я называю физиками — это конструкторы, вторую — математиками, это, как ты понимаешь — программисты. Между ними не то чтобы конфликт, но постоянная грызня — если вдруг что-то не работает, а без таких ситуаций не обойтись, то вместо того, чтобы каждый ещё раз внимательно проверил свою работу, первым делом они начинают обвинять друг друга, и никто не желает даже в мыслях представить, что он не прав, а это очень мешает общему делу. Я уже давно пришёл к выводу, что мне нужен человек, хорошо разбирающийся в обеих специальностях, способный наконец-то прекратить этот вечный пинг-понг, чтобы не они, а он лично определял причину проблемы, за счёт полного, всеобъемлющего участия в разработках, и, кажется, небеса меня услышали… В общем, мысль простая — я хочу попробовать тебя в этом качестве, чтобы ты курировал сразу две группы. Что скажешь, Александр? Я дам тебе все полномочия.
— Я думаю, независимо от того, кого ты назначишь этим человеком, ты дашь и тем и другим возможность почувствовать, что они решают одну общую задачу, а не конкурируют, и дело от этого выиграет.
Немного поразмыслив, Роберт продолжил допрос:
— Скажи мне, Александр, слышал ли ты словосочетание квантовый компьютер?
Теперь наступила очередь удивиться Саше, но при этом он обрадовался заданному вопросу, потому что не раз размышлял на тему квантовых вычислений, и почувствовал возможность поделиться своими мыслями с тем, кто готов его слушать.
— Всё дело в вычислениях, — ответил Саша, обдумывая с чего начать.
— Что ты имеешь в виду? — не понимая спросил Роберт.
— Я имею в виду — ошибочно то, что физика никогда не учитывает влияние вычисления на решаемые задачи, — всё ещё обдумывая, каким образом выстроить цепочку рассуждений, продолжил Александр, и Роберт, поняв это, стал молча ждать продолжения мысли.
— Роберт, мы с тобой эти темы никогда не обсуждали, и я даже не знаю, знаком ли ты с квантовой механикой и имеешь ли представление о том, что послужило причиной её возникновения? Это касается моей будущей работы? Ты занимаешься разработкой квантового компьютера?
Роберт рассмеялся и сказал:
— Я задал тебе всего один крайне простой вопрос, а ты, вместо того чтобы дать на него такой же простой ответ, засыпал меня встречными вопросами! Отвечаю. Нет, разработкой квантового компьютера я не занимаюсь, но меня интересуют перспективы. То, что мне известно на текущий момент, мягко говоря, не вдохновляет, но я хочу знать, не является ли это моей стратегической ошибкой. Ведь фирма IBM до сих пор вкладывает в это деньги. Да и идею квантовых вычислений выдвинул русский математик Юрий Манин ещё в 1980 году. А я с некоторых пор очень уважаю русские идеи, — снова рассмеялся Роберт. Он почувствовал, что зацепил собеседника за живое и, предвкушая интересный разговор, продолжил. — Давай так, представь, что я твой ученик, и слышу об этом впервые. Если у меня возникнут вопросы, я их буду задавать. Я слушаю тебя внимательно, — сказал Роберт, устраиваясь в своём кожаном кресле поудобнее.
— Что ж, попробуем, — ответил улыбаясь Александр. — Понимаешь, какая штука… Квантовая механика возникла тогда, когда механика Ньютона перестала объяснять суть происходящих явлений. Нас учили в школе, что свет иногда ведёт себя как волна, а иногда как поток частиц. Но это сразу воспринялось как аксиома, и не требовало никакой новой теории. Ну ведёт себя свет двойственно, и что с того? Аномалию обнаружили только тогда, когда стали изучать поведение не потока частиц, а отдельных фотонов. Видишь ли, в потоке это трудно было заметить. Но сначала поняли, что для качественных экспериментов не годятся ни пламя свечи, ни нить накала, так как по сравнению с размером фотона они бесконечно огромны и чёткой границы между светом и тенью дать не могут. Нужен точечный источник света. В идеале, конечно, он должен быть размером с сам фотон, но на практике стали использовать свет, пропущенный через узкую щель. И вот тут начались чудеса.
Саша встал, прошёлся по комнате и продолжил:
— Представь себе эксперимент — если луч света направить на светонепроницаемую пластину с двумя тонкими щелями, расположенными рядом, то на экране, размещённом за этой пластиной, возникнет интерференционная картина — чередующиеся тёмные и светлые полосы. Это никого не смущало, всем было понятно, что проходя через щели, свет ведёт себя как волна. Однако если излучение ограничить всего лишь одним квантом света, а не потоком, то обнаружится, что и один единственный фотон попадает на те же светлые полосы, и никогда на тёмные, словно он вступает во взаимодействие либо с невидимыми фотонами, проходящими через вторую щель, либо с самим с собой — иначе трудно объяснить, почему если оставить открытой только одну щель, то интерференция пропадает! То есть один фотон, проходя через щели, создаёт такую же интерференционную картину, как и поток!
Саша сделал небольшую паузу и продолжил:
— Ведь что потрясающе в квантовой механике? — Каждый электрон, каждый фотон, идёт через все щели! Через всю трёхмерную решётку кристалла! Каждый! Не поток, а именно каждый! Понять — как это происходит — нельзя! Но это происходит только в том случае, если положение электрона или фотона неизвестно, то есть до тех пор, пока экспериментатор не попытается измерить, через какую из щелей идёт фотон. Если в каждой щели мы поставим по датчику и будем сколь угодно продолжительно долго с любой удобной для измерения периодичностью посылать по одному фотону, то мы всегда будем наблюдать, что фотон попадает не в обе, а в какую-то одну из двух щелей, и он будет частицей, местоположение которой нам известно. Но как только мы НЕ будем знать, в какую щель попал фотон, он тут же проходит через обе щели одновременно, находясь во всех точках сразу! Другими словами, обнаружилось влияние измерения на результат эксперимента. И влияние измерения физика учла вот таким
