– Аня, расскажи-ка, что у нас нового в дипломатическом ведомстве?
– Дядя, не поверишь! Зарубежные дипломаты совсем заелись, в самом буквальном смысле слова, и им решили норму сократить. Ну сам посуди, десять литров водки на человека в месяц, куда это годиться!
– Десять поллитровок, – машинально поправил я.
– Нет! Литров!
– И куда им столько девать?
– Поди, спекулируют, – предположил Николай. – На базаре, говорят, за бутылку тысячу рублей дают.
– Вот-вот, – подтвердила дипломатическая советница. – Нашим-то зарубежным дипломатам кое-где лишь по триста граммов хлеба в день выдают, а в Японию так вообще продукты диппочтьй завозить приходится, чтобы с голоду не умерли.
– Да, «любят» нас японцы, – пробурчал братец, – мало им Халхин-Гола было, все никак не угомонятся. Когда же поймут, что им с нами не сладить?
– Угу, папа, представляете, как только немец напал, японцы в своей главной газете «Ниппон» сразу напечатали план своей войны с нами. И там они мечтали, что граница пройдет по Уралу, Каспию и Кавказу. А когда в конце осени фрицев в Демянске окружали, японская газета «Асахи» расписывала, что это немцы окружили Москву и вот-вот захватят. А еще они летом…
Проговорили мы до утра, боясь, что до конца войны снова не увидимся. А ведь после победы над германцами еще наверняка будет война с Японией, и врачам снова найдется много работы на фронте, так что кто знает, надолго ли мы расстаемся.
С рассветом за нами почти одновременно заехали машины. Меня полуторка повезла в Подольск, брата забрал другой грузовик, а за Аней прислали эмку. Да уж, видно она в наркомате не простым курьером работает, и вовсе не депеши разносит.
Оказалось, не зря начальник санитарной службы бригады так спешил укомплектовать медсанчасть медикаментами. Буквально в тот же вечер нас отправили на фронт, и вскоре высадили у города Нарва, недалеко от Балтийского моря.
Часть еще не успела вступить в бой, а у медсанроты уже начались фронтовые будни. С наступлением холодов число терапевтических больных неминуемо возрастет и мы должны быть к этому готовы. Кроме того, как показал наш боевой опыт, не всегда возможно организовать быструю эвакуацию из батальонных медпунктов в нашу санроту, а если бригада пойдет в прорыв, то задача оказания экстренной помощи станет архисложной. К тому же, при повреждениях костей, весьма часто встречающихся на поле боя, пациентам необходимо обеспечить неподвижность пострадавших конечностей, и их крайне нежелательно перевозить по фронтовым кочкам. Приняв во внимание все вышесказанное, командование приказало создать передовые отряды медиков и выдвигать их прямо к полю боя. Для каждого такого отряда, состоявшего из хирургов, военфельдшеров, медсестер и санитаров, выделяли машину, чтобы он мог двигаться сразу за наступающими частями, принимая раненых. Одних предполагалось оперировать на месте, других отправлять в медсанбат, или же сразу в армейский госпиталь.
Едва мы успели организовать такие летучки, как наступление началось. Вернее, первый день все было спокойно. В смысле, артиллерия грохотала без умолку, самолеты летали, но раненых нам пока не везли. Вскоре стало понятно, что артподготовка под Нарвой была лишь отвлекающим маневром, а настоящий удар наши войска нанесли южнее. Но потом, когда немцы перебросили свои силы на юг, наступление началось и у нас, благо, что бойцам не приходилось форсировать реку. Но все равно бои шли серьезные, и очень скоро нам привезли сразу четыре машины с ранеными. К счастью, грузовики оказались полупустыми. Просто, согласно распоряжению командующего, весь порожний транспорт, возвращавшийся с передовой, обязательно предоставлялся в распоряжение медслужб. Встретив транспорт, врачи нашей санроты вместе с санитарами быстро разгрузили раненых, перенесли в госпиталь и тут же начались операции.
Надо заметить, что фронтовые операции с «мирными» не сравнить. Никакой долгой подготовки и спокойной работы, а просто бесконечный изматывающий конвейер. Вокруг стоны раненых, повсюду кровь и гной. Руки уже отваливаются, но все равно приходится держать скальпель и иглу, то рассекая гангренозные конечности, то накладывая швы, или прочищая рану. Медсестры порой не выдерживали и падали в обморок или засыпали прямо у операционного стола, и их оттаскивали в сторону, оставляя отлеживаться, но хирургов не хватало, и приходилось держаться из последних сил.
Линия фронта отодвигалась стремительно, и вскоре мне в составе военно-санитарной летучки пришлось перебазироваться ближе к передовой. Остановились в каком-то селе, заняв большую избу, превращенную на время в операционную палату. Хозяйка, обрадованная приходом своих, натопила печь и сварила нам щи, угощая, чем могла. Долго мы здесь не задержались. Фронт продолжал катиться к западу, и на следующий день нам снова пришлось трогаться с места. На этот раз остановились в открытом поле, и долго возились, устанавливая палатки. Промерзшая земля не поддавалась, и мы с санитарами долго забивал продрогшими руками анкерные колья. Но первый же сильный порыв ветра надул полотнище палатки, словно парус, и мгновенно унес его вдаль. Когда колья, наконец, укрепили и капризная палатка прочно заняла свое место, начали растапливать жестяную печку. Грела, она правда, плохо. Максимум, на что её хватало, это чуть-чуть отогреть руки, или нагреть ампулу. Поэтому мы не снимали ватников, и все, что можно, делали в теплых рукавицах, но держать инструменты все равно приходилось в одних резиновых перчатках.
Да уж, фронтовые «будни» скучными не назовешь. В каких только условиях не приходилось устраивать операционно-перевязочные пункты. Одно хорошо, мне не пришлось узнать, что такое бомбежки госпиталей, о которых с ужасом вспоминали Аня с Николаем. Да, для медсанчасти это, пожалуй, самое страшное. Если здоровые бойцы могут скрыться или спрятаться от обстрела, то лежачим больным деваться некуда. Но в этот раз, хотя наша авиация еще и не господствовала в небе, но немецким стервятникам было не до госпиталей. Они занимались более важными, с военной точки зрения, делами, и пытались остановить наступление. Впрочем, безуспешно. Красная армия настойчиво шла вперед, а мы продвигалась вслед за наступавшими войсками.
Особо на карту смотреть было некогда, но общее направление вполне угадывалось. Бригада шла к западу вдоль моря, и только у Кохтла-Ярве сделала крюк, обойдя город с юга и снова вернувшись к Нарвскому заливу. После этого поток раненых почти прекратился, зато среди пациентов начали появляться германские офицеры. Как мне рассказали,
