— Коля, ты уже дома? Вот сюрприз!.. Здравствуй, милый!.. Что же ты?.. Но что с тобой? На тебе лица нет! Что случилось?..
Ардатов молчал, продолжая глядеть на жену.
— Коля, что с тобой? Что случилось?.. Ну скажи же!
Она бросилась к мужу и схватила его за руку… Ардатов грубо оттолкнул ее. Он чувствовал себя обиженным и правым, чувствовал, что все данные на его стороне, но вместе с тем не находил силы, не находил слов начать тяжелое объяснение.
Молодая женщина недоумевающе смотрела на него.
— Я знаю все… — наконец нашел фразу Николай Степанович и тотчас невольно подумал:
— Как пошло… Как в романе…
Но сейчас же поправился:
— Я знаю, что ты мне изменяешь… — и, видя отрицательный жест изумленной женщины, хотевшей что-то сказать, перебил, торопясь говорить:
— Не отрицай!.. Не лги!.. Я случайно в спальне нашел письмо от… от него… ты знаешь, про кого я говорю… В другой раз будь осторожнее, когда будешь обманывать его… — желчно попытался сострить Ардатов…
Молодая женщина побледнела:
— Но, Коля… — нерешительно начала было она.
— Подожди!.. — опять грубо перебил Николай Степанович. — Это письмо открыло мне глаза… В нем слишком… слишком ясно говорится о ваших отношениях с ним… о разных поцелуях и тому подобных гадостях… — продолжал Ардатов, сделав ударение на слове «гадостях»:
— Ты, конечно, понимаешь, что между нами теперь все кончено и… возврата… возврата того счастливого светлого прошлого… не может быть… никогда…
И вдруг ему стало до боли жаль эту маленькую женщину, растерянно смотревшую на него… Так безумно захотелось обнять ее… прижать к груди…
Но тут вспомнилось слово «медведь» и опять со злобой Ардатов докончил:
— И медведь… медведь… не будет уж больше стеснять тебя!..
— Но, Коля, какое письмо?.. Где?.. — заговорила Вера. — Это какое-то недоразумение… Покажи мне его!..
— Изволь!.. Смотри, если сомневаешься!.. — И, вынув скомканный клочок фиолетовой бумаги, Ардатов показал его жене.
Та сначала с недоумением посмотрела на письмо, потом внезапно веселым голосом спросила:
— Это письмо?.. От него?.. А я думала…
— Это письмо?.. От него?.. А я думала…
И с громким смехом Вера выбежала из комнаты.
Ардатов, окончательно сбитый с толку смехом жены, ничего не понимал.
Через минуту вернулась Вера, держа в руках фиолетовый листок бумаги такого же формата, какой был у ее мужа.
— На, читай, Отелло!.. — продолжая смеяться, протянула она Ардатову вторую половину письма.
Тот машинально стал читать:
…рядом с твоим мужем, хотя ты пишешь, что твой медведь очень красивый, умный и любит тебя. Чувствую, что ты счастлива и не буду больше отвлекать твоего внимания, которое, по-видимому, пока всецело принадлежит твоему мужу. Еще раз крепко, крепко целую.
Твоя Маргарита Вильбуа.
Прочитав письмо, Ардатов дико посмотрел на улыбающуюся жену, потом, внезапно поняв все, бросился к ней и крепко обнял, повторяя:
— Вера!.. Моя Вера!..
Через полчаса, поправляя смятую прическу перед зеркалом, Вера довольно улыбнулась:
— Хорошо, что мужу попалось письмо кузины… а если бы я потеряла письмо Аркадия Владимировича… Надо быть осторожнее!..
РАЗБИТЫЙ ТЕЛЕЦ
Миниатюра
…И бешено кружились люди в неистовой пляске вокруг Золотого Тельца, стоящего на высоком, сотканном из страданий, горя и слез пьедестале. Тупо смотрели неподвижные золотые глаза на беснующихся людей и презрение холодного металла отражалось в них. А люди, покорные рабы Золотого Тельца, с тупым обожанием взирали на него, видя в нем единственное стремление, единственную цель.
Вот женщина, молодая, красивая, в роскошном наряде жадно тянет к Золотому Тельцу свои выхоленные руки, украшенные драгоценностями. Алчностью горят ее воспаленные глаза и вся она полна одним желанием дотянуться по золотого Властелина, коснуться руками его холодного бездушного тела… Дорогое платье с широким вырезом на груди дерзко обнажает ее красивое тело, готовое принадлежать каждому, кто поможет ей в достижении овладеть божеством…
Рядом с женщиной полуотживший старик с отвислой губой и морщинистыми щеками жадно протягивает сухие, жилистые руки с конвульсивно сжатыми пальцами через головы более счастливых. Он ничего и никого не видит, кроме блеска притягивающего металла и лишь минутами ненавистью и жаждой убийства загораются его впалые глаза, когда кто-нибудь загораживает ему желанный путь. В каждом его движении, в каждом жесте читается решимость пойти на все, и великое и низкое, и благородное и подлое, лишь бы дотронуться до заповедного золота… Увлеченный блеском металла, он не видит, как сбоку прокрадывается к нему человек с ножом в руке, чтобы устранить его, занять место ближе к золотому телу гордого своей силой над страстями людей Тельца…
Вот юнец, почти мальчик, но уже узнавший жизнь и уже развращенный ею, нашептывает что-то отвратительной старухе с накрашенным лицом. Юнцу противна старуха. Минутами отвращение читается в его наглых глазах, но он старается подавить естественное чувство брезгливости и гадкая улыбка не сходит с его уст, коснувшихся уже чаши разврата… Нежно шепчет он что-то накрашенной старухе, горящей желанием позднего разврата, жмет ей руку, ожигает ее морщинистую шею горячим дыханием лживых уст, готовый отдать свою любовь и себя, лишь бы приблизиться к Золотому Тельцу…
Далее франт, одетый как модная картинка из французского журнала, мать с ребенком на руках, готовая бросить малютку, лишь бы пройти вперед, чиновник в форменном вицмундире, запачканном чернилами, толстый лабазник, поэт с длинными волосами, художник, писатель… Все они жадно тянутся к золоту, толкают, борются, ненавидят друг друга, готовы перегрызть горло каждому, вставшему на их дороге.
Бесчувственно смотрит на них Золотой Телец со своего высокого пьедестала. Он знает, это его рабы, послушные его велению, не имеющие другой воли, кроме его воли… Он их слишком знает, чтобы сомневаться в них, слишком презирает, чтобы бояться… И в величавом спокойствии всемогущего Властелина застыл Золотой Телец, едва слушая истеричные выкрики окружающих его, торжественно поющих гимн поработившему их металлу.
Но вот внезапно
