В дикой пляске безумства люди не замечали невзрачного пришельца и он, казалось, нисколько не смущался этим. Уверенным движением переложив тяжелый молот с одного плеча на другое, человек смело вошел в толпу, которая инстинктивно расступилась перед ним, давая ему дорогу. Безбоязненно прошел человек в блузе сквозь толпу и поднялся на пьедестал.
Тогда случилось нечто странное.
До сего времени казавшийся величественным и всемогущим Телец вдруг задрожал и мутные гнойные слезы покатились по его золотым щекам, обезображенным гримасой непривычного страдания. Толпа замерла, недоумевая, со страхом и удивлением смотря на столь непривычный для них вид дрожащего Властелина… Человек в блузе с мозолистыми руками расправил привычные к работе плечи, высоко поднял над головой тяжелый молот и с силой опустил его на Золотого Тельца…
Дрогнули темные своды старого мира от мощного удара человека с мозолистыми руками, раздались в обе стороны и сквозь образовавшийся пролом радостное солнце залило золотыми лучами пораженную толпу, ярко освещая и подкрадывающегося к старику убийцу, и прикрытые слоем пудры морщины старухи, и ложь на лице юнца…
А Золотой Телец, рассыпавшийся от мощного удара на мелкие куски, лежал на полу грудой никому не нужного мусора, из которого, извиваясь, выползали скорпионы ненависти, змеи алчности и пауки разврата…
Но они уже не были никому страшны, ибо их не скрывали больше золотые стенки Тельца и люди их, освещенных светлым солнцем, ясно видели и с гадливостью отворачивались от них…
ИДЕЯ
Миниатюра
Это было давно…
Когда Человек еще был молод, полон сил, полон веры в себя и в людей…
Впервые он увидел ее издали.
Звали ее Идеей.
Он показалась Человеку такой воздушной, такой неземной, такой прекрасной, что он, забыв все, отдался ей душой и единственным его стремлением стало — пойти за ней.
Вдали, в лучах заходящего солнца она промелькнула перед Человеком и скрылась, обещая и маня, отталкивая и подавая надежду..
И с тех пор Человек потерял покой…
У Человека была семья.
Жена и дети требовали от него хлеба, пищи, сытой и покойной жизни, требовали его труда, его напряжения и он отдавал свой труд семье, которую любил…
Встреча с Идеей сразу же заставила его страдать.
С одной стороны, его притягивала неземная красота неизвестного, с другой, семья, с ее земными запросами, требовала его забот, его присутствия около нее…
И Человек долго думал, долго переживал… Он похудел, оброс бородой, глаза его ввалились… Наконец он принял решение. Стремление к Идее убило в нем все остальное. Естественную любовь свою к детям он вырвал с корнем из груди, мысль о семье заменило у него желание искать… найти ту, которая стала для него всем в жизни…
Решившись, он сразу просветлел, хотя в душе его, в небольшом уголке, где ютилась Совесть, что-то болело и ныло, как бы говоря:
— А вправе ли ты оставлять на голодную смерть жену и детей твоих, которых ты же создал?..
И Человек тщетно старался не слушать земного голоса Совести, заглушить его мыслями о небесной красоте Идеи, но… он был только Человек, а голос был так громок и силен…
После долгой внутренней борьбы он, наконец, решился окончательно идти разыскивать Идею, скорбный взгляд которой так глубоко проник ему в сердце.
Он продал все, что было у него, несмотря на слезы и рыдания жены и детей…
Изба, живность, столы, стулья, женины платья, шубки детишек, все перешло в руки ростовщика, и, собрав незначительную сумму, он ночью, чтобы его не видела семья, взял сучковатую палку, одел полушубок, котомку и тихо вышел из избы…
Так, ради Идеи, он разорил и бросил семью, оставив ее на голод, холод и нищету…
Наутро, не найдя мужа дома, несчастная, лишившаяся всего жена поняла, что тот совсем ушел… Она бросилась к двум своим братьям, жившим в той же деревне, умоляя их вернуть ей мужа.
Те, пожалев сестру, запрягли лошадей и поехали следом за Человеком, которого скоро нагнали.
Но ни увещевании, ни просьбы не привели ни к чему.
Человек, тупо уставившись в одну точку, на все доводы глухо и упрямо повторял:
— Так надо!.. Так надо!..
Тогда один из братьев потребовал, чтобы Человек отдал бы семье по крайней мере хоть часть вырученных им от продажи денег, так как, оставляя без копейки, он обрекал семью на голод и смерть…
Угрозой звучал голос справедливо рассерженного брата и Человеку почудилось, что тот посягает на его Идею, мешает Человеку в стремлении к ней…
Тогда, размахнувшись сучковатой палкой, он ударил брата по голове… Брызнула кровь… Несчастный упал на землю, корчась в предсмертных конвульсиях…
Другой брат бросился было на помощь, но ударом дубины Человек убил и его…
Ради Идеи Человек пролил кровь ближнего своего, убил братьев жены, лишив ее и детей последней поддержки…
Но об этом мало думал Человек, радуясь, что так легко отделался от братьев.
Вскочил он на их лошадь и, ударив вожжами, поспешил вперед, оставляя за собой кровь, страдания и слезы…
Торопился Человек вперед. Дни и ночи не спал и ехал, пока измученная непосильной работой несчастная лошадь не пала, смотря с укоризной потухающим взглядом, в котором виделась смерть, на безумного человека, погубившего ее.
Не обратил внимания Человек на страдания животного. Соскочил он с ненужной теперь телеги и, взвалив сумку на плечи, быстро зашагал вперед.
Долго шел он, изредка останавливаясь в деревнях, селах и городах, чтобы купить припасы, необходимые
