Глава пятая
Н е зная, что делать, я кашлянула. Громко. Достаточно громко, чтобы эта обнимающаяся на диване парочка оглянулась в мою сторону. Уэс увидел мое лицо и вскочил на ноги, словно его подбросило. Он сбросил с себя руки Джины и встал, загораживая ее своим телом.
– О, Миа, хм… я не думал, что ты так рано вернешься, – сказал он, запуская руку в свои непокорные волосы, что не помогло ему скрыть смущение от того, что я застала его в таком виде.
Неправильный ответ, дружок.
– Это я вижу. Может быть, оставить вас одних? – проговорила я сквозь сжатые зубы.
Глаза Уэса расширились, он взглянул на Джину, потом на меня.
– О, боже, нет! – Он вскинул руки вверх. – Милая, это не то, что ты думаешь!
Я закусила губы и склонила голову набок.
– Нет? Потому что выглядит так, будто мужчина, которого я люблю, развлекается со своей бывшей, пока я на работе.
Уэс затряс головой и отступил от Джины на шаг.
– Детка, нет, ничего подобного. Да нет же. Совсем не то.
Он двинулся ко мне, распахнув объятия. Я подалась назад и вставила вперед ногу, не давая ему себя обнять. Руки его бессильно опустились.
Я покачала головой.
– Лучше тебе объяснить, что происходит, пока я не изошла дерьмом, – предупредила я, скрещивая руки на груди и пытаясь изо всех сил сдержать рвущиеся наружу горячие слезы, вскипающие на глазах.
– Миа, мы с Уэсом не делали ничего такого, клянусь тебе, – раздался надтреснутый голос из-за спины Уэса.
Джина лежала на кушетке, поэтому ее не было видно. Одна нога у нее была полностью в гипсе, около дивана стояли костыли. Когда она поднялась, я заметила, что ее тело лишилось былой аппетитности. Теперь она была болезненно худой и бледной. От прежней Джины де Лука ничего не осталось: ее некогда роскошные каштановые волосы стали блеклыми, локоны больше не сияли и не вились, как живая реклама шампуня «Пантин». Это была совсем не та женщина, с которой я познакомилась в январе. Осталась лишь пустая оболочка, лишь тень от ее потрясающей красоты.
Я моргнула несколько раз, не зная, что ответить, и тут Уэс все-таки извернулся и обнял меня за плечи.
– Миа, поверь, Джина просто пришла в гости. Это часть ее… хм…
Он запнулся.
– Моего лечения, – закончила она. – Я удивлена, что ты не рассказал ей, Уэстон.
Глаза у нее были печальные, безжизненные, почти пустые.
Почему-то мне было приятно, что она называет его полным именем, а не тем уменьшительным, которое использовала я. Это как бы создавало дистанцию между ними – как раз то, что мне было очень нужно в данный момент.
– Это же не моя история, – мрачно возразил Уэс.
Джина отбросила волосы, упавшие ей на глаза, назад, и посмотрела на меня.
– Мой психиатр считает, что мне нужно видеться с выжившими. С теми, что прошел через то же, что и я. Чтобы я могла поверить снова, что жива. И попытаться снова начать жить. Поэтому я здесь, Миа. – Голос у нее дрогнул. – Уэс просто меня успокаивает. Мы с ним пережили многое и… хм… рядом с ним я чувствую себя спокойнее, – призналась она, и по щекам ее снова потекли слезы. – Я больше нигде не чувствую себя в безопасности. Никакая охрана и замки на дверях не помогают. – Она потерла руками плечи. – Я все время боюсь.
Ее голос так дрожал, что мне захотелось подойти и обнять ее. Это искреннее признание пронзило меня до глубины души.
– Прости. Мне не стоило так реагировать. Вам, ребята, сильно досталось. Продолжайте свой разговор. Я не сержусь и не обижаюсь. Пожалуйста… – Я махнула Уэсу, чтобы он сел обратно на диван рядом с этой плачущей женщиной. – Сколько вам надо. Мой зеленоглазый монстр на секунду высунул голову, но я верю Уэсу и верю в нашу любовь. Он бы никогда не изменил мне.
– Нет, не изменил бы, – подтвердил Уэс, и в глазах его мелькнуло выражение, которое я не поняла. Единственное, что я понимала – это было правдой. Я подалась вперед, мимолетно коснулась его губ, давая ему физическое подтверждение того, что между нами все в порядке. – Мне надо принять душ и встретиться с Мэдди и Джинель.
– О’кей. Я освобожусь к обеду, – пообещал он.
Уже идя к дверям, я остановилась и резко обернулась.
– Джина, я рада, что ты осталась жива. Уэсу ты не безразлична, и я знаю, что вам пришлось вместе пройти через многое, поэтому приходи сюда когда захочешь. Я хочу, чтобы вам обоим было хорошо. Никто не заслуживает того, чтобы все время бояться. – Я шаркнула ногой и пожала плечами: – Это я таким образом пытаюсь сказать, что надеюсь вскоре снова тебя увидеть.
Мне понадобились все силы, вся моя взрослость и мудрость для того, чтобы это сказать, особенно потому, что до того, как мир раскололся на до и после, я совершенно точно меньше всего на свете хотела видеть Джину рядом с Уэсом или вообще в нашей жизни. Но теперь мне надо было быть более великодушной. Они вместе пережили нечто ужасное, ломающее жизнь, и была надежда, что, помогая ей, он сможет помочь самому себе. Я буду улыбаться и выдержу все, если это поможет хоть на шаг приблизить Уэса к победе над живущими в его душе демонами. Я задавлю своего зеленоглазого монстра ревности, усмирю его ради психического и душевного здоровья Уэса.
– Спасибо, Миа. Ты добрая душа, – ответила Джина слабым и надломленным голосом.
Я улыбнулась и кивнула, не зная, что еще сделать.
– Милая? – произнес Уэс.
– Да, малыш? – Я положила руку на дверь, ведущую в нашу спальню.
– С каждым днем я люблю тебя все больше.
Он произнес эти слова вслух, но я их не просто услышала. Каждое из них проникло в самую мою душу, обожгло ее и осталось там навсегда.
* * *Растянувшись на королевской двуспальной кровати, я позвонила Джинель.
– Привет, страшилище, – ответила она, но это прозвучало не так жизнерадостно и естественно, как обычно.
Последний раз я разговаривала с моей лучшей подругой месяц назад. Ее похитили и избили Блейн и его прихвостни, и это стало для нее куда более серьезным испытанием, чем мне казалось поначалу, особенно потому, что она прятала свою боль под бравадой и юмором.
– Что поделываешь? – спросила я, надеясь на обычный разговор. Мне хотелось снова услышать свою легкомысленную, острую на язык, беззаботную девочку. Ту, которая не задумываясь называла меня самыми жуткими прозвищами, и я их прощала, понимая, что это все любя. Это был странный способ показать свою привязанность, но между нами так было принято – и я хотела этого снова.
Джин вдохнула, выдохнула и снова вдохнула. О нет. Нет, нет, нет. Я знала этот звук, я много лет слышала его по телефону.
– Ты куришь! –
