– Шеннон! – Клинт резко встряхнул меня. – Шеннон, не отключайся!
Зачем он тормошит меня, когда так хочется спать?
Почему я не имею права немного отдохнуть?
Внезапно мне показалось, что я сижу на вершине айсберга, прислонившись спиной к чему-то твердому. Поддерживая за плечи, Клинт стянул с меня перчатки и прижал мои руки к какой-то шершавой поверхности, и только тогда я поняла, что это дерево.
– Прошу, помоги ей! – прошептал он где-то у меня над головой.
– Избранная Эпоны! – услышала я внутри себя. Голос был молодой и звонкий.
Я ощутила покалывание, и поток тепла ворвался в мое тело.
– Ой! – воскликнула я. Энергия обожгла меня.
– Прости меня, Избранная Эпоны. Буду осторожнее.
Поток ослабел, и вместо жжения я теперь чувствовала приятное тепло.
Я опять закрыла глаза, но не потому, что теряла сознание, напротив, ко мне возвращались силы. Даже болезненное покалывание в руках и ногах меня не раздражало. Но не все было так безоблачно. Я даже не успела предупредить Клинта, как тошнота волной вырвалась из меня, разбрасывая по снегу весь мой вкусный завтрак.
Закрыв рот рукавом, я отодвинулась и посмотрела на Клинта, стоявшего, тяжело опираясь на дерево.
– На этот раз я, по крайней мере, не перестала дышать, – смущенно произнесла я, довольная, что голос вернулся.
– Я же велел тебе не отдавать отцу все до капли.
Клинт хмурился, но рука, откинувшая завиток со щеки, нежно погладила меня по голове.
– Мне сложно понять, когда надо остановиться. – Я откинула голову и плотнее прижалась к стволу. – Все происходит как-то незаметно. Когда я начинаю понимать, то уже…
– То ты уже едва жива, – язвительно произнес Клинт.
– Нет, начинаю терять сознание.
Он фыркнул, выдохнув через нос, совсем как Кланфинтан, и я рассмеялась.
– Что тебя развеселило?
– Ты. – Я стала подниматься, опираясь на протянутую им руку. – Подумала, что из тебя мог бы получиться отличный кентавр.
Клинт обнял меня и прижал к своей груди. Я позволила себе расслабиться и положила голову ему на плечо.
– Я не люблю лошадей, милая моя Шеннон.
– Кентавры не лошади.
– Но очень к ним близки.
– Кланфинтану не понравились бы твои слова.
– Передай ему. Пусть приходит сюда и сразится со мной. – Я поняла, что он улыбается.
– Знаешь, а ведь это возможно.
– Отлично. Мы в Оклахоме умеем укрощать лошадей. Уверяю, он станет кротким, как пони.
Я рассмеялась и оттолкнула его:
– Ты невыносим.
Я подняла голову и оглядела дерево, под которым сидела. Это была груша Каллери, лет пяти, не больше. Я прижала ладони к стволу и прислонилась лбом.
– Спасибо тебе, малышка, за твой дар.
– О, Избранная, я рада помочь, – прозвенел в голове веселый голос.
Я погладила кору на прощание и ощутила, что дерево подрагивает под моей рукой, как резвый щенок.
– Надо проведать папу, – сказала я Клинту, и мы направились к входу в больницу. – Слушай, а снегопад закончился. – Я удивленно огляделась.
– Да. Сразу после того, как я поймал Нуаду в пруду. – Клинт посмотрел на небо. – Но скоро опять пойдет. Посмотри на эти тучи, даже луч солнца не пробивается.
Я сделала шаг и провалилась в рыхлый сугроб.
– Осторожно. – Клинт подхватил меня под локоть и поморщился от боли.
– Может, тебе тоже стоило попросить помощи у дерева? Из-за меня и проблем с моей семьей ты совсем подорвал здоровье.
– Все наладится, когда я опять окажусь в лесу. – По лицу Клинта было видно, что разговор ему неприятен. – А до этого момента придется потерпеть.
Я хотела сказать, что будет лучше, если он как можно скорее вернется в свой лес, но, перехватив его взгляд, поняла, что продолжать не стоит.
Мы вошли в холл больницы и попали в мир света люминесцентных ламп и запахов медикаментов. Я вспомнила, как во время учебы работала администратором в клинике неподалеку от общежития Университета Иллинойса, и поморщилась. Этот запах всегда и везде одинаковый.
– Могу я вам помочь? – Пухленькая женщина-администратор отодвинула створку окна и широко нам улыбнулась.
– Да, я дочь Ричарда Паркера.
– Конечно. – Она растягивала звуки, как настоящая местная жительница. – Подождите немного, я все выясню. У него как раз сейчас врач.
– Я хотела бы его увидеть. Пожалуйста.
– Я спрошу, готов ли мистер Паркер принять вас. – Она вопросительно посмотрела на Клинта.
– А это мой муж, – выпалила я.
Женщина одобрительно кивнула:
– Подождите там, я скоро вернусь.
Мы прошли к ряду кресел и сели. Я чувствовала, что Клинт не сводит с меня глаз.
– Только не начинай. Я бы с удовольствием ткнула тебя в бок локтем, но боюсь за твою спину.
Клинт усмехнулся.
– Мистер и миссис… – К нам подошла администратор.
– Фриман, – подсказал Клинт и обнял меня за плечи. – Мистер и миссис Фриман. Да, это мы.
– Можете пройти к отцу, но только на минутку. Скоро придет хирург, надо будет сделать небольшую операцию на руке, и нам надо срочно подготовить пациента. – Не переставая говорить, она повела нас по бесконечно длинному коридору. – Все будет хорошо, не волнуйтесь. Доктор сказал, что надо будет понаблюдать за ним еще пару дней, так что он побудет у нас. Ведь мистер Паркер получил еще и травму головы.
– Хорошо, что она у него крепкая, – шепнула я Клинту.
– Как и у дочери, – шепнул он в ответ.
Мы вошли в палату под номером 4 и сразу увидели полулежащего на кровати отца. Почему-то сейчас он выглядел маленьким и щуплым. С левой стороны стоял штатив с капельницей, и по прозрачной трубке в вену текла жидкость. Правая рука покоилась на специальной подставке, пятно крови на бинте медленно увеличивалось и уже напоминало очертанием большую картофелину. На левой стороне лица я заметила ужасающего вида синяк, переливающийся несколькими оттенками красного и фиолетового. Даже на фоне белоснежной подушки бледность отца бросалась в глаза.
У дальней стены мужчина в медицинской форме перебирал какие-то пузырьки. Увидев нас, он кивнул.
– Папа, как ты? – Я освободилась от объятий Клинта и встала у кровати.
– Нормально, нормально, – пробурчал отец. – Эти идиоты пытаются вколоть мне морфин, а я объясняю, что он мне не нужен. – Он повернулся к медбрату и продолжал, повысив голос: – В шестидесятом я играл против Нотр-Дама со сломанной рукой. И сделал их. Зашили бы мне рану и отпустили домой.
Мужчина повернулся – в руках его оказался шприц – и медленно подошел к папе. Говорил он спокойно, но было видно, что пререкания ему надоели.
– Послушайте, мистер Герой, я понимаю, вы красивый, спортивный парень, выиграли матч со сломанной рукой, но!.. Но это было больше сорока лет назад! – Он сделал жест, давая понять, что это было в другой эпохе.
Похоже, аргумент подействовал. Отец открыл и сразу закрыл рот, потом заерзал на кровати. Я положила руку ему на грудь, останавливая, чтобы происходящее не
