– Папа, прошу тебя, всего один укол. Я больше не могу видеть, как ты мучаешься от боли. – Понизив голос, я прошептала: – Ты же не хочешь, чтобы я позвонила маме Паркер. Ты ведь знаешь, что она тебе скажет.
Мы оба понимали, что я применила тяжелую артиллерию. Отец бросил на меня свирепый взгляд.
– Не надо ее волновать, – процедил он и кивнул медбрату: – Давай коли свою дрянь. Но только один укол.
– Благодарю, ваше величество, – торжественно произнесла я.
Отец закатил глаза и отвернулся.
Я решила, что поступила правильно. Конечно, ради папы, а не в угоду врачам.
Именно в этот момент в палату вошла Афина Мейсон, доктор-хирург. Она производила впечатление уравновешенной и уверенной женщины, от одного вида которой становилось спокойнее. Она принадлежала к немногочисленной группе врачей, которая общается с пациентом, понимая, что у него тоже есть мозги. Она мне понравилась. Кроме того, на мой взгляд, у нее классное имя.
Доктор Мейсон уже изучила лечебную карту отца и, после краткого обмена любезностями со мной и Клинтом, занялась больной рукой папы.
– Во время травмы у вашего отца были затронуты нервные окончания. Операция позволит мне восстановить функции на восемьдесят процентов, в противном случае он не будет способен ничего в ней держать, даже не будет чувствовать кисть. Мы с мистером Паркером пришли к согласию, решив, что операция – единственный выход.
От волнения у меня закружилась голова.
– Скажите, все будет хорошо?
– Да, – уверенно ответила Афина и улыбнулась. – Однако операцию лучше начать незамедлительно. Будет лучше, если вы с супругом подождете в коридоре, а мы подготовим мистера Паркера. Потом вы сможете еще немного побыть с ним.
Я чмокнула отца в щеку и, взяв Клинта за руку, пошла к выходу.
– Ты не представляешь, как я ненавижу больницы, – выдохнула я, опускаясь в достаточно удобное кресло в фойе.
– Ты говоришь это человеку, который чуть меньше года провел в больничной палате? От этого запаха мне все кишки скручивает.
В тот же миг из окна высунулась знакомая девушка.
– Там за углом есть столы с кофе и закусками.
Мы одновременно закивали, как марионетки, и принялись благодарить.
– Хочешь? – спросил Клинт. – Думаю, надо выпить кофе, похоже, у нас намечается долгий день.
Он встал и вновь поморщился от боли. Ясно, что он старается все скрыть, но мне плохо уже от одной мысли, что причина ухудшения его состояния во мне.
– Клинт. – Я встала прямо перед ним. – Прошу тебя, поезжай домой. Нет необходимости тебе здесь оставаться. С папой все будет хорошо. Через пару дней я отвезу его домой, все образуется. Потом… – Да, а что потом? – Потом я возьму одну из его машин и приеду к тебе в лес. Тогда мы решим, что делать дальше.
– Не надо меня жалеть, это лишнее.
– Ты все неправильно понял. Я лишь не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
– Дело не в тебе, а в Рианнон.
– Клинт, ты меня отлично понял, – раздраженно произнесла я.
– Да, я понял. Ты хочешь сказать, что я недостаточно близкий человек для тебя и твоей семьи, чтобы оставаться рядом в такие минуты. Я знаю, ты не веришь, что я люблю тебя так же сильно, как он, но я полагал, мои поступки должны были убедить тебя, что я готов всегда быть рядом и помогать тебе, пока это необходимо.
Я хлопала глазами, не зная, что сказать. Но ведь мое согласие приведет к тому, что Клинту будет больнее.
– Даже Кланфинтан признал, что я должен оберегать тебя по эту сторону. Я принесу себе кофе. Ты будешь?
Он ждал ответа, не сводя с меня глаз. Я не смогла отвернуться. Этот человек, безусловно, прав. Он должен быть рядом со мной. Клинт единственный, кроме отца, кому я могу доверять в этом мире. И он лучше всех понимает, с чем нам предстоит сражаться.
– Мне чай, пожалуйста.
Клинт хмыкнул и зашагал по коридору.
– Зеленый, если будет! – крикнула я ему в спину. – Без сахара.
Не поворачиваясь, он мотнул головой. Я пригляделась к его фигуре. Такое впечатление, что он старается делать минимум движений, будто любое из них может стать причиной боли. Черт! Я задумалась. Конечно, я не хотела сказать, что он мне не нужен и я не испытываю к нему симпатии. Ладно, даже люблю. Я всего лишь полагала, что ему лучше… Что? Переждать в своей избушке в оклахомской глуши, пока все не успокоится? Разве так сможет поступить полковник ВВС, к тому же герой? Смешно даже предполагать.
– Зеленого у них нет, – услышала я над головой. Клинт бесцеремонно всучил мне горячий стаканчик с ярлычком «Липтон» на ниточке и сел рядом, держа в руках свой стаканчик с кофе.
Несколько минут мы молчали.
– Доктор сказал, что вы можете поговорить пару минут. – Голос администратора прозвучал как выстрел в пустом холле.
– Спасибо, – улыбнулась я ей. Хоть кто-то готов со мной общаться.
Медсестра вывезла из палаты на каталке отца.
– Доктор ждет, – сказала она.
Я кивнула и поцеловала отца в лоб. Разного размера трубки опутывали его, словно паутина. Поврежденная рука была накрыта и походила на лежащий рядом маленький трупик. Я вздрогнула от пришедшей на ум аналогии и постаралась улыбнуться.
– Мы будем здесь, папа. Не волнуйся ни о чем.
– Слушай, Клоп, от этого морфина я веду себя как полный идиот. – Взгляд его был рассеянным и счастливым. – Кажется, я даже заигрывал с медсестрой. – Отец глупо хихикнул.
Я рассмеялась и поцеловала его в щеку:
– Теперь ясно, почему ты был против укола.
– И правильно делал. – Он перевел взгляд на Клинта: – Береги мою девочку, сынок.
– Конечно, сэр.
– Да, и о маме Паркер не беспокойтесь. Я ей позвонил. Свояк уже наматывает цепи на старый «бьюик». Она будет здесь, прежде чем эти живодеры меня отпустят.
– Представляю, как она зла на тебя.
– Точно, – печально кивнул отец.
– Пора, мистер Паркер, – сказала медсестра и толкнула вперед каталку.
– Я люблю тебя, папа.
– И я тебя, Клоп.
Двери лифта в операционную разъехались и сомкнулись. Мы с Клинтом уныло побрели к своим местам.
Взглянув попутно на часы, я отметила, что уже почти час дня. В окне опять появилось лицо вернувшейся на место женщины-администратора.
– Доктор сказала, что операция продлится часа два.
Я благодарно кивнула и повернулась к Клинту:
– Знаешь, а я проголодалась.
– Да, тебе неплохо было бы поесть. – Он отрешенно смотрел перед собой и говорил без всяких эмоций, будто просто констатировал факт.
– Только не в больнице, – поморщилась я.
Девушка, видимо, привыкла держать ушки на макушке.
– Если сможете проехать по тому месиву, которое сейчас на дорогах, то совсем рядом есть кафе «Арбис», оно открыто, – подсказала она и захихикала. – Когда повалил снег, там застряла целая смена. Теперь будут барахтаться там, пока не смогут выбраться. – Она вскинула подбородок. – Между прочим, медсестры тоже не любят питаться в больнице.
– «Арбис» – это хорошо. Спасибо, –
