Духи молчали, но двигались все увереннее, словно отвечая на зов старейшин. Их боевые одежды были украшены перьями, колышущимися при каждом шаге. Кольцо воинов из живых и мертвых сужалось. Я с трудом оторвала взгляд от завораживающего действа, чтобы посмотреть на Клинта. От него исходила удивительно сильная и чистая энергия, и он также стал напевать вместе со старейшинами.
Я взглянула на Рианнон. Ее не занимало происходящее, она продолжала методично разрушать ею же самой созданный круг и ласково шептала что-то чудовищу в его центре. Она уже была близко к тому месту, с которого начала. Я осмелилась перевести взгляд на Нуаду и увидела, что его черное тело стало плотнее, передо мной была ожившая тень существа, которое победил Кланфинтан. Все его внимание было приковано к маленькому кусочку круга, которого еще не коснулась нога Рианнон.
Я ощутила легкое колебание воздуха, потом волна пробежала по моему телу, будто кто-то провел по нему пушистой метелкой для смахивания пыли. Ко мне подошли два воина, они стояли так близко, что я могла бы коснуться края их туник.
– Приветствуем тебя, Избранная.
Пронесшиеся в голове вихри звуков были совсем не похожи на голос богини, напоминавший больше перезвон колокольчиков.
– Благодарим за то, что помнишь о нас.
Я удивленно заморгала. Неужели это духи воинов с Наги-роуд? Они проследовали за живыми старейшинами к границе круга.
Рианнон разорвала носком сапога последний отрезок, торжествующе вскрикнула, отступая, и наткнулась на фигуру старца. От неожиданности она пошатнулась и точно упала бы, если бы индеец не поддержал ее.
– Отойди в сторону, ведьма. – Его голос был похож на шелест листвы. – Нам надо закончить свое дело.
Рианнон отскочила в сторону и стала изумленно оглядываться. Я и сама поразилась, как велико было вой ско бестелесных воинов, теперь оно заполняло всю поляну.
– Делай то, что он говорит, – неожиданно прошипел Нуада. – Я завершу начатое.
Стоило Нуаде занести лапу над кругом, как старейшины вновь начали петь, на этот раз слова звучали сурово и напряженно. Вскоре мое сердце забилось в такт их песне.
Нуада оскалился и зарычал. Оглядев войско духов воинов, он повернулся к Клинту.
– Вот ты где, шаман, – угрожающе произнес он. – Что ж, теперь мы закончим наш бой.
Он резко пересек границы круга, и я ощутила вибрации в рядах духов. Издав боевой клич, взлетевший к свинцовым облакам, воины сделали несколько шагов вперед, уменьшая кольцо.
Их напор остановил Нуаду.
– Мертвые меня не остановят. – Чудовище махнуло лапой, указывая на труп Бреса.
– В этом ты ошибаешься, – медленно произнес Клинт. – Брес – аберрированная личность из другого мира, вследствие этого он не мог влиять на тебя. Они же – павшие воины, защитники этого леса и мира. Я разбудил их… – Клинт улыбнулся. – Как и они меня когда-то. И мы изгоним тебя и все зло из нашего мира обратно в царство тьмы.
Со змеиным шипением Нуада двинулся на Клинта. Со скоростью, с которой не может двигаться ни одно земное существо, дух воина пронесся вперед и встал на пути монстра. Затем он метнул в него полупрозрачный топорик, который, к моему удивлению, не отскочил от черного тела, а врезался в него, нанеся глубокую рану. Не успел стихнуть мученический крик Нуады, как отрубленная конечность превратилась в пепел, растворившийся в воздухе.
Издав боевой клич, воины бросились на черную тень, и вскоре я слышала лишь крики Нуады, атакованного армией разъяренных духов.
Тишина наступила внезапно.
Воины исчезли, оставив после себя легкий дымок, как на дороге. На белом снегу, в том месте, где стоял Нуада, осталась лишь небольшая кучка пепла. Метель сразу стихла.
– Мы еще нужны тебе, шаман? – спросил один из старейшин.
– Нет, друзья мои, благодарю вас. – Аура Клинта по-прежнему переливалась сапфировым светом.
Однако старейшина удалился не сразу.
– Мое сердце радуется, видя, что рана Белого шамана исцелена. – Он произнес фразу с такой торжественностью, будто каждый звук ее обладал сокровенным смыслом.
Прищурившись, мужчина сделал шаг и принялся вглядываться в лицо Клинта. Мне пришла в голову мысль, что он легко может слышать и чувствовать его душу. Внезапно бровь изогнулась, взгляд стал тревожным.
– Подумай, сын, – очень грустно произнес он. – Ты должен хорошо знать, что за путь избрал. Он будет очень длинным.
Клинт удивленно вскинул брови, но быстро придал лицу прежнее невозмутимое выражение.
– Благодарю, Великий. Я запомню твои слова.
– Мы еще увидимся, Белый шаман. – Мужчина развернулся и уверенно зашагал в сторону леса.
– До свидания, отец, – произнес ему в спину Клинт.
Затем его внимание переключилось на меня. Присев рядом, он обнял меня и спросил с тревогой:
– Ты сможешь идти?
В его объятиях я сразу почувствовала себя лучше.
– Вот уж нет! – закричала Рианнон, бросилась на Клинта и занесла над ним зажатый в руке нож.
К счастью, у Клинта была хорошая реакция. Он выбил из ее руки нож так ловко, как умеют только хорошо обученные бойцы. Удерживая ее запястье, он наклонился поднять упавшее на снег оружие и посмотрел на женщину с улыбкой:
– Довольно, Рианнон. Я больше не стану терпеть твои выходки.
– Ты?! Ты?! Собрался диктовать, что делать богине? – визгливо крикнула она.
– Я бы никогда не осмелился, но ты не богиня.
Он произнес слова почти ласково, чем несказанно удивил меня.
– Врешь! – заорала Рианнон еще громче. – Я Избранная Эпоны, ее Любимое Воплощение, ее аватар. И я ношу дочь, дарованную мне Эпоной.
– Нет, – произнесла я. – Ты была Избранной прежде, но не теперь.
– Уж не думаешь ли, что это ты?
– Именно. – Поморщившись, я повернулась так, чтобы лучше видеть глаза Рианнон. – Именно я. Я не просила об этой чести. Сначала даже пыталась избавиться от такой миссии, да и теперь признаю, что почти ничего о ней не знаю. – Я села и расправила плечи, не обращая внимания на боль. – Однако я приняла дар Эпоны и выбрала Партолон. – Я поспешила задать вопрос прежде, чем она отреагирует на мое заявление: – Скажи, как называют тебя деревья?
Рианнон опешила:
– Деревья? Они должны не болтать, а укреплять мою силу.
Я покачала головой:
– Нет, они не передают тебе энергию. Ты взяла немного силы от земли, но деревья ничего тебе не передают. Рианнон, ты установила связь с Придери, а значит, предала Эпону.
– Эпона эгоистична и ревнива. Она дурачит меня, заставляя поклоняться только ей, но я сама хочу принимать решения. Почему я должна пресмыкаться перед этой богиней, когда есть и другие?
– Все же ответь, как называют тебя деревья? – повторила я вопрос.
– Никак не называют, – фыркнула
