Этого больше не повторится. Обещаю всем вам. Все. Прощай, Тим Макшейн.
Когда мы вышли из спортивного зала, на улице было морозно. Температура упала с плюс двадцати четырех градусов до минус десяти. Это было удивительно даже для Чикаго. Всему виной сильный северный ветер, «Голубой Северянин», как образно называли его воскресные газеты. Наверно, это был знак. Сама природа подсказывала мне, что нужно уходить от Тима Макшейна.
Глава 4
Я опасалась выходить из дома в понедельник утром, потому что была уверена: Тим Макшейн где-то подстережет меня, прежде чем я доберусь до работы.
«Я мог бы уничтожить тебя». Эти слова все еще звучали у меня в голове. Но сбудься его угроза, обо все узнает Долли. Хотя она, наверное, и так знает. Это она остановила его. Этим своим «нет». А как он тогда посмотрел на нее. Он ненавидит нас обеих. Выпивка. Алкоголь делает его подлым. Тим, похоже, подмешал что-то в пунш. Даже Март был готов, когда дошел домой. Генриетта тоже подвыпила и без умолку болтала о Долли и Тиме, пока я уже сама была готова заорать и выложить ей всю правду. «Я мог бы уничтожить тебя!» – сказал он мне. Я и сама могла бы себя уничтожить, сгоряча сболтнув лишнее.
Но перед зданием «Уорд» «Олдсмобиля» с заведенным двигателем не было. Я с облегчением благополучно добралась до своей студии. Это было мое убежище. Я взяла большой лист бумаги и начала рисовать эскиз платья Долли. По памяти. Никогда не понимала эти складки и защипы, но, возможно, я тоже могу предложить их… Сшито, вероятно, из атласа, как свадебное платье. Наши клиенты тоже смогут купить «парижскую модель» для какого-нибудь особого случая. Впрочем, все было довольно сложно.
После ухода Розы наши выкройки разрабатывала Сьюзи Ханрахан. Молодая девушка из Бриджпорта, амбициозная, но любезная, она, похоже, долго у меня не проработает. Хотя мне она говорила, что намерена остаться здесь даже после замужества, мол, за детьми будет присматривать ее мать. «Мой Фрэнк меня поймет. Пусть только попробует не понять!» Что ж, я желала ей удачи.
Сьюзи схватила мой набросок и стала выкладывать отрезы ткани.
– Маршалл Филд посылает своих людей закупать одежду на парижские показы мод, – сказала она. – Они покупают оригинальные вещи для богатых дам из высшего общества. А почему мы не можем предложить нашим клиенткам хорошую копию?
Когда мы показали наши эскизы мистеру Бартлетту, он был заинтригован.
– Хорошо, мисс Келли. Запустим один образец для пробы в наш весенний каталог и посмотрим, какой это вызовет отклик.
Мы со Сьюзи допоздна остались на работе и завертывали друг друга в разные ткани.
– Подозреваю, что Долли никогда не одолжит нам свое платье посмотреть, – размышляла Сьюзи, пока я прихватывала и укладывала в складки отрез атласа, которым задрапировала ее. – Хотя вы в таких дружеских отношениях с ней и ее мужем…
– Он ей не муж, – ответила я. – Он ее менеджер.
Сьюзи странно промолчала. Неужели она тоже знает? Может, тут уже все знают? Довольно. Все кончено.
* * *Тим вытянулся на кровати голышом, когда на следующий день, во вторник, я вошла в номер. Я опоздала. Было уже шесть часов, о чем свидетельствовал колокол, звонящий на куполе церкви Имени Господнего. Простыней на кровати не было, только грязный матрас.
Я отрепетировала свою речь. «Нам с тобой было хорошо вместе, – скажу я ему. – Так что мы расстаемся друзьями…» Ну и так далее. Но несмотря на все эти спокойные слова я боялась. Вспоминала, как он тогда схватил меня за плечи и встряхнул. И как было ужасно услышать: «Я мог бы уничтожить тебя». Осторожно. Я буду очень осторожна.
Мне всегда импонировала уединенность этой унылой комнатки. Окно, выходящее во внутренний двор, пропускало сквозь свои несвежие занавески совсем мало света. Обособленное пространство, пещера злой феи.
Но сейчас я чувствовала себя здесь как в ловушке. «Никаких пространных речей, Нони, – приказала я себе. – Скажешь несколько слов и стремительно исчезнешь».
Тим дремал, своей тяжелой фигурой напоминая какого-то прилегшего великана. Балор[10] с его единственным глазом, главный негодяй во многих сказках моей бабушки. И я не могла позволить этому спящему великану валяться просто так. Нет, я начала говорить, пытаясь объясниться, оправдать восемь лет, которые мы провели вместе. Я сидела на стуле рядом с кроватью и говорила о большой страстной любви, которой у нас с ним в принципе быть не могло.
– Извинись за свое поведение на свадьбе, и я уйду.
– Заткни свою глотку, – вдруг бросил он.
– Что?
– Долли уезжает в Париж. Завтра утром она садится на поезд до Нью-Йорка, – сказал он. – А я остаюсь. Ее не будет месяц. Ты переедешь ко мне. Пора мне получать от тебя больше. Меня уже тошнит от твоей высокомерной семейки. А вечером пойдешь со мной в казино.
– Нет. Нет, я не пойду. Ты что, не слышал меня? Между нами все кончено.
Как он мог подумать, что я захочу появиться в обществе с ним?
– Раздевайся. Да поторапливайся. В семь я встречаюсь в казино с одним человеком.
Я встала. Скажу «до свидания» для приличия и уйду.
Он схватил меня за юбку и рывком усадил обратно на стул. Своей большой лапой он взял меня за руку, удерживая на месте, сел, а потом наклонился ко мне.
– Ты что, не слышала? Я сказал, раздевайся.
– Если ты думаешь, что я собираюсь…
– Хочешь, чтобы я врезал тебе по физиономии?
– Ты что, пьян?
Он встал, поднял меня и швырнул на матрас. Когда я попыталась встать, толкнул меня обратно.
– Господи, Нора, как ты умудряешься все обставлять пустой болтовней. Женщина – это просто место, где я могу пристроить своего молодца. Я возился с тобой больше, чем стал бы это делать любой другой мужчина на моем месте. Поначалу мне нравилось заставлять тебя орать. Наша маленькая девственница просит еще. Но теперь… – Он взял меня за подбородок и развернул к себе. – Морщинки вокруг глаз, Нора. Стареешь. Так что радуйся, что я до сих пор хочу тебя. И начинай расстегивать пуговицы.
– Тим, я не буду, я…
Он дал мне пощечину. Ударил меня открытой ладонью, и ударил сильно.
Я вскрикнула и отвернулась.
– Прекрати! – взмолилась я.
– Заткнись, – сказал он и снова ударил меня, на этот раз тыльной стороной ладони.
Я брыкалась, била его ногой, но он лишь смеялся. Боже, ему это нравится. Он будет бить меня и радоваться. Помогите! Помоги мне, Господи! Прошу Тебя!
– Что, теперь ты уже не такая гордая? Где же твоя хваленая семейка? Где они? Ни одного Келли. Только я да ты. Шлюха. Долли сказала, что такая девушка, как ты, должна быть идеальной. Никаких неприятностей. Готова умереть за свое совершенство. Господи, я уже сыт по горло твоим нытьем и причитаниями. Снимай свою одежду, иначе
