– Честь, говорите? Генерал Уилсон – единственный человек чести на британской стороне. Он связал себя с Францией, пообещал своему правительству объединить нас, чтобы совместными усилиями выгнать немцев из Эльзаса.
– Ох, Люсьен, – вздохнула Мод. – Он кормит вас сказками. Выдает желаемое за действительное. Множество членов Кабинета министров откажутся рисковать Британией ради Франции или любой другой европейской страны. Вот увидите. Если начнется война, англичане будут отсиживаться, продавая оружие обеим воюющим сторонам, а потом, когда все закончится, будут пожинать плоды разрухи в Европе, как делали это всегда.
– Вы крайне цинично отзываетесь о стране, которой служил ваш отец, – заметил Кейпел, впервые подавший голос.
– Это не моя страна, – ответила Мод. – Моя страна Ирландия.
– Ирландия не страна, – заявил Уилсон. – Это провинция Британской империи, за что все здравомыслящие ирландцы благодарят Господа ежедневно. И вы заблуждаетесь насчет нашей преданности Франции. Это правда, есть немало политиков, которые продолжают болтать о мире. Я называю их «политиками в женских юбках». Которые в сговоре с допотопными адмиралами, считающими, что скрипучий и старый британский флот может защитить наш остров, и рассматривающими армию как прославленную полицейскую силу. Сейчас я еду в Лондон, только что вернулся с миссии, которую выполнял по заданию военного ведомства. Там я собираюсь доложить о том, что видел: Германия и австрийцы готовятся к войне. Россия будет воевать на стороне Франции. Я напугаю этих неженок в юбках рассказом о собирающихся громадных армиях и бедной Франции, ждущей милости от этих вояк…
– Погодите-ка, месье, – перебил его Мильвуа. – Франция тоже сильна. На этот раз мы будем готовы к приходу бошей. К их attaque[110], как говорит Жофре. У французов есть élan vital[111], с которой не может сравниться ни одна нация. В прошлом мы проигрывали потому, что наши трусливые генералы вели оборонительные войны. А для французского темперамента больше подходит нападение. Буланже понимал это, и теперь у нас есть генералы, обладающие силой духа, которые поведут за собой солдат.
– Генерал Буланже – кумир Люсьена, его герой, – пояснила мне Мод. – Он должен был возродить честь Франции. Вернуть монархию. Но вместо этого всех разочаровал. А потом покончил с собой на могиле своей любовницы.
Она обернулась к Мильвуа:
– Проснитесь, Люсьен! Война действительно приближается, и немцы сомнут вас. Какую помощь окажут вам британцы? Вряд ли что-то серьезное, я бы сказала.
Мод хлопнула ладонью по столу так, что звякнул хрусталь.
Я уже сомневалась, что мы будем заказывать ужин. Для еды был не лучший момент.
– Французы не попрошайки, – заявил Мильвуа. – Армия у нас больше английской. Но обещание британской поддержки успокоит Россию.
Этот человек говорил то же, что и Констанция. И рассуждали они как дети. Скажи своей маме, что моя мама согласилась, тогда и твоя не откажет. Опять двадцать пять!
– Ах, Люсьен, вам нет нужды раскрывать свои намерения, – сказал Уилсон. – В данной ситуации Франции лучше оставаться в роли жертвы. В роли нации, которую Британия должна защитить.
– Все это полный вздор, – резко возразила Мод. – Русские готовятся к войне, потому что считают, что к войне готовится Германия. Венгры боятся маленькой Сербии. Франция, поведенная на идее revanche, будет воевать, поскольку думает, что Британия будет на их стороне. Но у англичан маленькая армия…
– В Британии будет проведена мобилизация, – перебил ее Уилсон. – И в Ирландии, кстати, тоже. В нашей армии будут миллионы солдат.
– Миллионы, – повторила я.
– В Европе необходимо сражаться всем, мисс Келли. И для того, чтобы усмирить Ирландию, просто не останется людей, – утверждал Уилсон.
– Погодите-ка, – начала я. – Вы действительно готовы подтолкнуть Англию к войне, лишь бы сохранить Ирландию зависимой?
– Я сделаю намного больше. А теперь у меня есть послание для вас и всех убийц-фениев, которые скрываются в Соединенных Штатах. На каждого из них будет указано пальцем, на них навесят ярлыки немецких шпионов. Газеты будут печатать статьи об ирландцах, которые сотрудничают с анархистами и большевиками, пытаясь таким образом втянуть Америку в войну за границей. А с некоторыми из них могут произойти и разные несчастные случаи. Вам и самой, видимо, следует озаботиться этим.
– Мне? Но я ведь очень далека от политики. Я и половины не поняла из того, о чем вы тут спорили. Но могу сказать, что мой отец воевал в Союзной армии во время гражданской войны, а потом, по словам мамы, до последнего своего дня жалел об этом. Он ненавидел убивать людей. Говорил ей, что войны легко развязать, но трудно закончить. А моя бабушка Майра как-то сказала, что те, кто толкает к войне, сами никогда не воюют. Так что нечего мне тут угрожать.
Он пристально посмотрел на меня, и шрам на его лице налился кровью, став ярко-красным.
– И знаете, генерал, у меня есть братья в Чикаго, которым ужасно не понравится, если со мной что-то случится. Мой кузен Эд – большая шишка в демократической партии, у него обширные связи в конгрессе и муниципалитете. Так что не советую вам трогать ни меня, ни Мод. Америка может вам еще пригодиться, рано или поздно.
Мы с Мод встали и решительно зашагали к выходу.
Артур Кейпел догнал нас, когда мы уже сворачивали на бульвар Сен-Мишель. Он взял Мод под руку и повел ее к фонтану, где по-прежнему ждал Архангел Михаил с занесенным вверх мечом.
«Защити нас в битве», – прошептала я. Молитва пришла сама собой, а слова всплывали в памяти автоматически, хотя прежде такого никогда не было. «Стань нашей защитой от происков и тенет дьявола». В этом человеке, генерале Уилсоне, безусловно, было что-то дьявольское. Я могла легко представить его сухопарую фигуру в роли самодовольного Сатаны, радующегося собственной хитрости и расставляющего ловушки, которые приведут к войне. Он видел себя спасителем Ирландии, сокрушающим мятежников и Редмонда. Как он тогда сказал? Армия никогда не станет выполнять приказы Джонни Редмонда. Но разве Редмонд и его соратники не являются законно избранными представителями народа? Разве не они десятилетиями поднимали вопрос об ирландском гомруле, пока наконец не убедили большинство британского парламента в том, что Ирландия должна получить хоть какой-то контроль над собственным будущим? Господи, все, чего хотят ирландцы, – это стать как Канада. Подумаешь, большое дело! Неужели Уилсон на самом деле развяжет гражданскую войну, чтобы указать католикам их место? Снова за свое – «Лежать, круглоголовые»?
– Послушайте, – тем временем сказал Кейпел. – Нужно понимать таких людей, как Уилсон, – он далеко не из высшего общества. Слышали, как он похвалялся тем, что его предки маршем вошли в Ирландию вместе с королем Билли? Так вот, это все неправда. Уилсоны были равнинными шотландцами, которые бросили свои земли и осели в Ольстере, чтобы усмирять ирландцев. Кто-то из его дедов крупно заработал на
