— Давайте не будем его щипать, но сложим по пушку, сдуем по вздоху, согреем — вырастет королевич, владетель мира.
Ну, так потом, когда все животные ему не вредили, сделали для него стеклянный гробик, в тот гробик его положили и пустили по воде в реку.
Он плывет и уже уплыл далеко от дому. Нищенка шла по берегу реки и увидела, что красивый гробик приплыл к берегу и остановился. Она вытащила [его], открыла крышку — нашла красивого младенца. Она вынула его и стала растить.
Пока она его носила, водила, он и вырос как пастушок. Но он был очень мудрый.
Потом король вернулся с войны и устроил большой бал. Туда съехалось множество гостей — вельмож, господ. Пока гости пили и гуляли, король задал им задачу. Он поставил бочку орехов и сказал:
— Кто сосчитает по паре эту бочку орехов, тот станет моим сыном.
Никто из этих панов не решился и не взялся [сосчитать]. А тот ребенок зовет нищенку:
— Давай пойдем, пойдем и мы к королю на этот бал.
Нищенка говорит:
— Кому мы там оба нужны, кто там нас примет! Там только господа, вельможи съехались, а мы кто? Нищие!
Ребенок сказал:
— Найдется место и для нас. Пошли, пошли; примут, будет хорошо.
И пошли. Потом они пришли и пошли на кухню. Когда король стал говорить: «Кто сосчитает по паре эту бочку орехов, тот станет моим сыном», тот ребенок — топ-топ-топ! — выбежал от нищенки на середину комнаты и сказал:
— Я сосчитаю по паре!
Тут все господа и слуги глаза выпучили, стали говорить:
— Мы такие ученые, мудрые — и то никто не берется, а ты — нищий, оборванец, сосчитаешь…
И сам король услышал. Спросил:
— Кто, кто?
Все показали, что вот этот ребенок нищенки.
Король сказал:
— Хорошо, хорошо, пускай считает.
[Ребенок] только договорился, что он не снимет шапку и чтобы ему никто не мешал. Потом он встал возле бочки и стал считать по паре.
— Два ореха! Трое стирали, два ореха. Королевич ехал, два ореха. Одна сказала, два ореха: «Если бы королевич взял меня [замуж], два ореха, я куском полотна, два ореха, все его войско одела бы», два ореха. Вторая сказала, два ореха: «Если бы королевич взял меня, два ореха, так я ломтем хлеба, два ореха, накормила бы все его войска», два ореха. Третья сказала, два ореха: «Если бы королевич взял меня, два ореха, я бы родила ему такого сына, два ореха: солнце во лбу, два ореха, луна на затылке, два ореха, весь в звездах», два ореха. Королевич услышал, два ореха, весь их разговор, два ореха. Он и взял, два ореха, эту третью, два ореха, младшую, два ореха. После свадьбы, два ореха, пожили сколько-то времени, два ореха — король, два ореха, ушел на войну, два ореха. Примерно через год, два ореха, родился сын такой красивый, два ореха, такой красивый, два ореха: солнце во лбу, два ореха, луна на затылке, два ореха, весь в звездах, два ореха. От его света, два ореха, все избы сияли, два ореха. Королева, два ореха, написала грамоту, два ореха, что родился такой сын, два ореха, такой красивый, такой красивый, два ореха: солнце во лбу, два ореха, луна на затылке, два ореха, весь в звездах, два ореха. Она отдала [грамоту] своему слуге, два ореха, чтобы отнес ее королю, два ореха. И так наказала, два ореха, так наказала, два ореха, чтобы никуда по дороге, два ореха, не заходил на ночлег, два ореха. Он шел, шел, два ореха, настала ночь, два ореха. Он увидел огонек, два ореха, подошел к избушке, два ореха, вошел внутрь, два ореха, и заночевал, два ореха. В той избушке, два ореха, жили лауме-ведьмы, два ореха. Пока он спал, два ореха, они осмотрели, два ореха, его карманы, два ореха. Они нашли грамоту, два ореха. Они открыли [грамоту], два ореха, прочитали, два ореха, бросили [ее] в печку, два ореха, сожгли, два ореха. Они написали, два ореха, другую грамоту, два ореха, что родился сын, два ореха: пес на лбу, два ореха, сучка на затылке, два ореха, весь в нарывах, два ореха. Они сунули [грамоту] ему в карман, два ореха, а он ничего не знал, два ореха. Он утром встал, два ореха, ушел, два ореха, отнес королю, два ореха. Король прочитал, два ореха, решил, что такой отвратительный [сын], два ореха. Король написал, два ореха, домой, два ореха, такую грамоту, два ореха, чтобы его, два ореха, сразу убили, два ореха. Когда слуга вернулся, два ореха, с этой грамотой, два ореха, от короля, два ореха, королева прочла, два ореха, испугалась, два ореха, и подумала, два ореха: «Что с королем случилось, два ореха, что он своего сына, два ореха, такого красивого, два ореха, велел убить?», два ореха. И королева, два ореха, и все слуги, два ореха, его жалели, два ореха, что такого красивого младенца, два ореха, велено убить, два ореха. Все советовались, два ореха, как его убить, два ореха. Они договорились. Договорившись, два ореха, бросили в стойло к коням, два ореха, чтобы кони его растоптали, два ореха. Они вышли послушать, два ореха, и слышат, за стеной будучи, два ореха, что кони разговаривают, два ореха: «Мы не будем его топтать, два ореха; давайте сложим по волоску, два ореха, сдуем по вздоху, два ореха, согреем, два ореха — вырастет королевич, два ореха, владетель мира», два ореха. Так как кони его не затоптали, два ореха, тогда бросили, два ореха, в хлев к скоту, два ореха, чтобы [его] быки забодали, два ореха. Опять слушали, два ореха, слышали, как говорят, два ореха: «Мы не будем его бодать, два ореха; давайте сложим по волоску, два ореха, сдуем по вздоху, два ореха, согреем, два ореха, — вырастет королевич, два ореха, владетель мира», два ореха. Его бросили в хлев для овец, два ореха, чтобы овцы затоптали, два ореха. Овцы говорили, два ореха: «Мы не будем его топтать, два ореха; давайте сложим по шерстке, два ореха, сдуем по вздоху, два ореха, согреем, два ореха, — вырастет королевич, два ореха, владетель мира», два ореха. Потом его бросили в хлев к свиньям, два ореха, чтобы они его съели, два ореха. Свиньи сказали, два ореха: «Мы не будем делать [ему] ничего плохого, два ореха; давайте сложим по щетинке, два ореха, сдуем по вздоху, два ореха, согреем, два ореха, — вырастет королевич, два ореха, владетель мира»,
