— Ну, так клади руки!
Она положила руки — он отрубил. И бросил ее на пне, а сам пан вернулся домой и женился на дочери ведьмы.
Когда увезли девушку [жену], все поместье стало немым: и кони не ржут, и быки не ревут, и поместье не звенит, и птицы в саду не поют. Пан ушел на охоту и горевал:
— Что такое, что мое поместье стало немым?
И будучи дома пан горюет, что его поместье невеселое. Пан пошел со своей новой женой в сад погулять и увидел очень красивые яблоню и грушу — с серебряными листьями и золотыми яблоками. А яблоня и груша выросли из этих детей: яблонька на могиле девочки, а груша — на могиле мальчика. Паны подошли и стали гладить: пан — грушу, а пани — яблоньку. Яблонька сказала:
— Хорошо тебе, братец, что тебя родной отец гладит, а меня ведьма-рагана гладит.
Паны слушают, что деревья разговаривают. Ведьма сказала:
— Надо спилить деревья.
Взяли и спилили, сделали кровати. Пан лег на кровать из груши, а ведьма — на кровать из яблони. Они опять заговорили. Яблоневая кровать сказала грушевой:
— Хорошо тебе, братец: на тебе лежит родной отец, а на мне — ведьма-рагана.
Ведьма опять сказала:
— Надо сжечь эти кровати!
Они взяли и сожгли, а золу смели и понесли закопать. Овца бежала и полизала пепла. Она привела двух ягнят — овечку и барашка. И они очень красивые: шелковая шерстка. Пан с ведьмой подошли и стали гладить ягнят: пан гладил барашка, а ведьма — овечку. Овечка сказала:
— Хорошо тебе, братец, что тебя гладит родной отец, а меня — ведьма-рагана.
Они слушали, что такое, что они говорят. Ведьма опять сказала:
— Надо этих ягнят зарезать!
Взяли и зарезали и понесли мясо в клеть. Две капли крови упали на стружку. Ворон схватил [стружку] и отнес той дедовой дочери в лес. Сказал:
— Перебрось эту кровь через правое плечо, через левое плечо и через голову — и станут твои деточки, которых ведьма зарезала.
Она сказала:
— Не могу перебросить: мои руки отрублены. Не могу, — сказала, — взять.
Как только она потянулась брать, так ее руки появились. И она взяла кровь и перебросила через одно плечо, через другое, через голову — и появились оба ребенка, мальчик и девочка — такие красивые, каких она родила. Она запеленала детишек и пошла, как нищая, сама не знала куда. Она хотела прийти в то поместье, куда она замуж пошла. Она шла, шла и пришла в то поместье. А то поместье невеселое. Она зашла внутрь. Уже был вечер, и в поместье было полно гостей. Она стала просить ночлега, ее не хотели принимать. Сказали:
— У нас много гостей.
Женщина ответила:
— Я к гостям не пойду, мне будет хорошо за печкой.
Ведьма, на которой пан женился, очень не хотела принимать. Потом ее муж сказал:
— Пускай ночуют.
Она залезла за печку, легла и детишек возле себя уложила. Тот пан, той нищенки муж, ходил и горевал. Он сказал:
— У меня есть бочка орехов, и никто мне не может их сосчитать. Кто сосчитает, тому подарю половину поместья.
Лежащая за печкой нищая отозвалась и сказала:
— Паночек, позволь мне. Может быть, я сосчитаю.
А ведьма:
— Где тебе сосчитать? Не такие паны и всякие панычи считали и не сосчитали, а ты нищая сосчитаешь!
Пан сказал:
— Дайте, пускай считает.
Принесли для нищей бочку орехов, высыпали в середине избы и сказали:
— Считай!
Нищая стала считать по два ореха и петь[52]:
— Были дед и баба, два ореха в коробочку. У них была девочка, два ореха в коробочку. И баба умерла, два ореха в коробочку. Дед женился на ведьме, два ореха в коробочку. (Вся сказка повторяется, только добавляется два ореха в коробочку.)
Когда досчитала до детей, как они появились, когда [мать] перебросила щепку с кровью через плечи, тогда она, нищая, сняла с детей одежды — и осветилось все поместье: солнце, луна, звезды на лбах детей! Быки стали реветь, кони — ржать, птицы в саду — петь, поместье стало звенеть очень весело.
И пан узнал, что вернулась его первая жена, которую [он] увез в лес и на пне отрубил руки. Пан подошел к ней, обнял, поцеловал ее и детей. Все гости стали петь, радоваться, пировать, пить.
И я там была, водку пила — по бороде текло, а во рту не осталось.
А ведьму с дочкой — запрягли лошадей в железную борону и по полям разнесли. Так зимой и блестят [их] кости на снегу.
Конец.
К 2.2.1.1. + 1.1.1.14. / AT 707. Мария Саржантайте, деревня Жижмай, волость Девянишкес, уезд Вильнюс-Тракай. Зап. Мария Саржантайте, (1933). LMD III 31/4/.
Соединения сюжетов имеется 23 варианта, а самостоятельного сюжета об оживленном ребенке (отец перебрасывает ствол яблони через свое плечо) — один вариант. Большинство сходных вариантов записано в Дзукии (юго-восток Литвы).
Публикуемый текст записала сама рассказчица.
101. [Девушка прячется от черта]
Была девица по имени Магдалена. Она была очень красивая и богатая. Но к ней привык какой-то паныч. Они оба веселились несколько вечеров, но он оставался только до пения петухов, не дольше.
Потом она подсмотрела, что у него одна нога, как у человека, а другая — лошадиная. Она испугалась. В другую ночь, когда он собрался идти туда, откуда пришел, девушка привязала к его поле конец нитки от клубка. Утром она начала проверять, куда он пошел. Она пошла по нитке и увидела, что он пошел на кладбище: в одной могиле дырочка, а в нее втянута эта нитка. Она совсем испугалась. Она вернулась домой, а вечером свою дверь завязала четками.
Вечером тот паныч пришел, подошел к двери — уже не может войти. Он стал звать, сказал:
— Магдалена, открой дверь!
— Не открою.
— Если не откроешь, твой отец умрет.
— Пускай умирает, я не открою.
На следующий день отец умер. Вечером паныч снова пришел, а девушка опять завязала дверь. Он подошел к двери:
— Магдалена, открой дверь!
— Не открою.
— Если не откроешь, твоя мать умрет.
Тут же мать умерла.
В другой вечер он опять звал у дверей:
— Магдалена, открой дверь!
— Не открою.
— Если не откроешь, завтра ты умрешь.
— Хоть и умру, но не открою.
Он отошел от дверей и пошел туда, куда ему было нужно. А она сказала:
— Когда я умру, выкопайте под порогом яму и меня мертвую протащите под порогом. А потом везите меня не дорогой, а полями, а похороните на перекрестке
