– Ты хорошо разглядела убийцу?
Леа молча кивнула, прикрыв рот ладонью, будто даже говорить об этом человеке не хотела, потом судорожно всхлипнула.
– Закрой глаза и постарайся во всех подробностях вспомнить его лицо.
Леа покачала головой. Похоже, больше всего ей хотелось забыть о встрече с убийцей.
– Это очень важно.
– Нужно наказать его за то, что он убил этих невинных людей?
Кино только рукой махнул.
– Невинных? Они контрабандисты.
Леа склонила голову набок, всем своим видом выражая осуждение.
– Прежде всего, они люди, которым нужно как-то кормить семью.
Кино стиснул зубы.
– Ладно, как скажешь. Но вернемся к убийце. Постарайся как можно подробнее описать его внешность.
– Никогда не забуду его лицо. Этот человек стоял в трех футах от меня, нацелив дуло винтовки прямо мне в сердце.
– Ты знаешь, кто он такой?
– Раньше я его не видела.
Кино тяжело вздохнул. Ему удалось разглядеть только то, что убийца белый мужчина, ездит на красном пикапе, носит соломенную ковбойскую шляпу и жует табак. Увы, этого мало.
– Что ты вообще здесь делаешь? – поинтересовался у Леа Кино. – На индейской земле никаких водных станций нет.
Леа отвела взгляд.
– Просто следовала карте, – смущенно ответила она.
Интересно, она и правда заблудилась или просто ловко врет? Леа приехала сюда явно не по делам «Оазиса». Она должна знать, что этой благотворительной организации путь на земли Тохоно Оодхам закрыт.
– А где твоя напарница? Вам, по правилам, положено ездить парами.
– У меня… особое разрешение.
– Неправда. Никакого разрешения у тебя нет.
То, что Леа упорно старалась не встречаться с Кино глазами, только лишний раз это подтверждало. Уж не врет ли она, что незнакома со Змеем. Не говоря уже о том, что Леа вполне может оказаться его сообщницей.
– Извини, но я вынужден тебя задержать.
– Что?! Это еще почему?
– Потому что ты важная свидетельница. Вдобавок ты лжешь мне прямо в лицо, мисс Альтаха, а я этого не люблю.
– Ну хорошо, скажу правду. Я знаю, что сотрудники «Оазиса» в резервацию Тохоно Оодхам обычно не допускаются, но я подумала – я ведь принадлежу к племени апачи, и…
– Тохоно оодхам – не апачи.
Кстати, приграничный патруль сюда тоже не допускался – во всяком случае, без особого приглашения. Наверное, поэтому Бэрроу так настойчиво требовал, чтобы Рик Рубио обо всем докладывал ему. Только «Сумеречным волкам» было дозволено преследовать контрабандистов на священных землях.
– Может быть, у тебя была назначена встреча с этими четверыми?
– Нет. Просто ехала пополнить запасы воды на станции.
– А я думал, местные жители потребовали, чтобы все станции на их землях закрыли.
– Да, но мигранты…
– Контрабандисты, – поправил Кино.
– Нет. Мигранты. Они пересекают границу именно здесь и часто умирают от жажды.
– Еще бы им здесь не шнырять. Пограничников раз-два и обчелся, заборов нет.
– По-твоему, просто пересечь пустыню в разгар июньской жары? Только на прошлой неделе здесь нашли тела тринадцати человек. Среди них была девятилетняя девочка.
Почти ровесница его младшей сестры, невольно подумал Кино.
– Попробуй побродить здесь денек без воды, и посмотрим, что тогда скажешь! – гневно воскликнула девушка.
Кино невольно дотронулся до бутылки, висевшей у него на поясе. Полбутылки Кино уже выпил, но в джипе у него всегда был запас.
– Тебе не приходило в голову, что, если бы эти люди знали, что на землях Тохоно Оодхам нет водных станций, они не рискнули бы пускаться в такой опасный путь? Сколько народу рассчитывало на станции «Оазиса», но не нашло здесь ни одной? – Леа плотно сжала губы. Затем прибавила: – Мы спасаем жизни.
– Помогая контрабандистам?
– Ну конечно, тебя же такие вещи не волнуют. Иначе не стал бы работать на федералов.
– Прежде всего, я работаю на себя.
– Ты ведь сумеречный волк, верно? Значит, твоя обязанность – выслеживать тех, кого американцы не могут отыскать сами.
– Допустим. И что с того?
– Все это не наше дело. Сначала пришли испанцы, за ними мексиканцы, потом американцы… Все они пытались отнять землю у коренного населения. Землю, которая им не принадлежит.
– Если и впрямь так считаешь, тогда зачем помогаешь мексиканцам?
– Потому что они люди. Не мексиканцы, не нелегалы, а просто люди. Женщины, дети, нищие, которые доведены до такого удручающего состояния, что готовы рисковать жизнью, лишь бы пересечь границу. Вот кому я помогаю.
– А заодно контрабандистам и картелям.
– В распоряжении организованных преступных группировок есть грузовики, вертолеты и вездеходы.
Кино снова кивнул на тела убитых:
– Не у всех. Они остановились здесь, чтобы пополнить запасы воды. Должно быть, тебя дожидались.
Леа устремила на него исполненный негодования взгляд:
– Ничего удивительного, что вы, «Сумеречные волки», подстерегаете свою добычу именно здесь – у водопоя. Где же еще?
Кино взглянул на дорогу, у обочины которой росли кустарники и кактусы. Куда, спрашивается, запропастился брат с машиной? К телам убитых уже слетелись мухи, следующими будут стервятники. Рассудив, что с Леа можно побеседовать и в другом месте, Кино взял рацию и доложил о случившемся капитану, потом сообщил свое точное местонахождение. Поскольку произошло убийство, сюда необходимо вызвать приграничный патруль – только у них в распоряжении есть мешки и холодильники, чтобы увезти убитых. Капитан обещал быть через полчаса.
– Ну и что же ты собираешься со мной делать? – спросила Леа.
– Задержать для допроса.
Кино взял ее за руку. Леа крепко вцепилась в его пальцы. Они обошли вокруг пикапа. Окинув взглядом тела, девушка прошептала:
– О боже!
– Вот именно. Тебе очень повезло. В следующий раз обязательно бери с собой оружие – ружье или хотя бы винтовку.
Леа решительно покачала головой.
– Тогда пистолет. Тут ведь и змеи водятся, причем очень крупные. Не говоря уже про аризонских ядозубов.
Леа зябко повела плечами и обхватила себя руками.
– Не подоспей я вовремя, ты разделила бы судьбу этой четверки. Хочешь, помогу выбрать винтовку и научу стрелять?
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Я пацифистка.
– Кто-кто?
– Не приемлю агрессии и насилия ни в какой форме. Считаю, что в людей стрелять нельзя. Ни при каких обстоятельствах.
С этими словами Леа наградила Кино уничтожающим взглядом. Вот неблагодарная девчонка, подумал он.
– Хочешь сказать, что просто позволила бы убийце себя застрелить? Даже не стала бы сопротивляться?
– Вот именно.
Кино недоверчиво покачал головой. Позволить, чтобы тебя убили, даже не пытаясь защититься? Что же это за пацифизм такой?
– Не понимаю, – вслух произнес он.
– Многие не понимают.
Леа принялась стряхивать с футболки стеклянную пыль. Кино же заметил у нее в волосах осколок и вынул его. Затем помог Леа забраться в кузов пикапа, невольно задержав ее руку в своей. Потом отступил на шаг. Да что с ним творится?..
– Вода, – вдруг вспомнила Леа,
