Самый простой способ идентифицировать себя с кем-либо – присоединиться к некой группе людей со схожими интересами. А поскольку любая субкультура – это сообщество, которое как раз объединяет людей со схожими интересами, подросток легко идентифицирует себя с его представителями.
Стас, 18 лет, альтернативщик*, студент факультета психологии. Бунт против родителей – это абсолютно нормально, так даже дедушка Фрейд считал, да и Юнг ему вторил. Каждое новое поколение отрицает ценности старого, чтобы создать нечто свое – как всем нам кажется, уникальное и новое. Мои родители юристы и, как я считал в тринадцать лет, скучные люди, ничего, кроме кодексов, перед собой не видящие. Все разговоры за столом – о защите подсудимых и уголовных процессах. Для семиклассника это же тоска смертная. Другое дело – мой двоюродный брат, музыкант, играет джаз-рок. Он мне и дал в руки гитару. И, что называется, пошло-поехало…
На меня повлияло желание общения. Чтобы не только «сынок, как дела в школе?», а поговорить с кем-нибудь по душам о том, что вправду интересно. У меня, как сейчас понимаю, была чистая компенсаторика: хотелось стать общительнее, смелее, интереснее. Новая музыка и друзья дали мне все это. И после этого как-то и отношения с родителями улучшились. Получается, это не «предки» были скучными (они-то искренне любят свою работу), а я – до того как нашел свои интересы. Осознав это, увлекся психологией, поступил в университет. Оказывается, познавать себя – столь же интересно, как и сочинять забойные соляки.
Мы проводили интервью не только с подростками до шестнадцати лет (возраст, обозначенный в заглавии этой книги), но и с более старшими. Зачем? Во-первых, чтобы вы могли понять, что ваши сложности временны. А во-вторых, потому что человек более старшего возраста зачастую уже отчетливо осознает настоящие причины своих подростковых конфликтов. Иными словами, если спросить у четырнадцатилетней девушки, почему она стала панком, она ответит просто: «Нравится», или «Нравится музыка», или «Все друзья – панки». А в восемнадцать лет уже будет способна увидеть реальные сложности того времени: мама все время работала, девочке же хотелось привлечь мамино внимание, а может, ее обижали в школе и захотелось отгородиться. Хотя если человек не склонен к самоанализу или не готов признать истинные причины конфликтов, он может до конца жизни так и не осознать их. Разве пятнадцатилетний ребенок признается, что он «скучный»? Вряд ли. С этой позиции мнение восемнадцатилетних куда более объективно.
Есть весьма небольшой процент подростков, которые уже определились по жизни. Такие подростки, как правило, не увешивают себя знаками принадлежности к определенной группе. Вы никогда не встретите шахматиста в костюме, раскрашенном под шахматное поле. Максимум, у него найдется подаренный друзьями брелок в виде шахматной фигуры. Они не пьют пиво и не околачиваются без дела под вашими окнами. Они хорошо учатся и уверенно идут к намеченной цели. Такие подростки могут быть популярны или осмеяны – в зависимости от моды на их увлечение. Например, подросток, увлекающийся брейк-дансом* или роуп-джампингом*, сейчас, в наше время, будет скорее всего уважаем ровесниками. А вот другой, даже самый успешный скрипач или, скажем, подросток, отбивающий чечетку, может казаться сверстникам старомодным чудаком. Но если он найдет таких же «чудаков», как он сам, разве это плохо? Конечно нет! Любая субкультура (скрипачей, панков, художников или чечеточников) будет стимулировать совершенствование, творчество, поможет найти друзей, место в жизни, снять напряжение, понять свою значимость и самоутвердиться (ведь в группе единомышленников это сделать гораздо проще).
Ирина, 17 лет, гот. Так уж устроен живой человек, что, пока он ходит, дышит и мечтает, всегда найдется что пробовать и к чему стремиться… Всегда, а в юности особенно, все мы хотим найти себя и жить интереснее. А человек без интересов – это, в сущности, полчеловека. Он ест, спит, но как-то механически. И представьте: вдруг подросток что-то услышал, прочел или увидел – и проснулся новым человеком, мир вокруг стал ярче, сложнее, его хочется исследовать, покорять, проверять на прочность. Можно сказать, что подросток, находя субкультуру или хобби по вкусу, заново рождается как новая личность. У меня это перерождение произошло в четырнадцать лет, вампирская эстетика помогла мне осознать, что во мне дремлет не бесполое существо, а женщина, что однажды я тоже встречу своего «темного принца». Мне захотелось романтики, и я ее обрела в субкультуре готов*, где еще помнят, что парень – это рыцарь, а девушка – его дама сердца, пусть даже это сердце пока холодное, как свет луны.
Наши увлечения, хобби – это то, что помогает нам выжить, не погрязнуть в рутине. Как вы проводите свой досуг? Кто-то не представляет себя без автомобиля, мотоцикла, кто-то все выходные проводит в гараже, пытаясь реанимировать древний как мир «запорожец». Для других на первый план выходит общение с людьми, близкими по духу, посещение концертов, выставок, дружеские посиделки. Некоторые люди могут всю свою жизнь посвятить погоне за редкой маркой, значком. Нас много, мы все разные, и у каждого из наших детей тоже есть свое личное пространство, которое он в праве заполнять тем, что нравится ему. А нам остается быть терпеливыми. Это очень сложный, ответственный, переломный момент в жизни наших детей, а как следствие – и в наших, родительских жизнях. Если ребенка оттолкнуть в это время, то тоненькая связующая ниточка «ребенок – родитель» может оборваться. И тогда последствия будут катастрофическими. Если же ребенок будет по-прежнему уверен, что вы его любите, с синими ли волосами, в жутком ли черном плаще, с мечом ли за спиной – неважно, он непременно придет к вам. Сам. И еще не раз обнимет и скажет: «Мама, папа, я вас люблю».
Александра, 35 лет. Расскажу вам свою историю знакомства с субкультурами изнутри.
Период становления меня как личности серьезно затянулся. Есть дети, которые в старших классах уже четко представляют свое будущее. Или хотя бы определились, в какую сторону двигаться. Мне же было все равно.
Мои родители не были алкоголиками, тунеядцами или неудачниками, вовсе нет. Мне повезло расти в полной семье, даже с некоторой с претензией на интеллигентность. Возможно, именно в этой претензии и было дело. Мы всегда жили с оглядкой «что скажут
