— Пошли, чего застыла? — злобно шипела она, волоча меня за собой.
Застыла — потому что устала и… Да, мне любопытно. Девушка я, в конце концов, или нет?
Захлопнув дверь за своей спиной, Амиса посмотрела на меня укоризненно:
— Не попадайся ему на глаза, тогда, может быть… — она запнулась, махнула рукой. — Хотя какая разница, захочет — найдёт, где бы ты ни спряталась.
Прозвучало зловеще, и схлынувший за эти дни страх вновь удушливой волной подкатил к горлу. Не хочу я… так! Хорошо, другой мир, тяжёлая работа — это можно вынести, можно привыкнуть, но раздвигать ноги перед каждым, кто сильнее? Дикость!
— Там тётка нам оставила крылышки запечённые и немного форти, пойдём? — Амиса слабо улыбнулась и протянула руку.
Я же стояла оглушённая собственными мыслями, чувствами, желаниями. Пониманием, что привыкла слишком рано и пора бы подумать о том, как вернуться домой. Ведь отец благополучно забыл про меня.
Покачала головой и, развернувшись, пошла в библиотеку. Думала, что меня там точно никто не побеспокоит. Но я ошиблась, снова.
Стоило оказаться у заветной двери, как меня схватили за локоть и дёрнули в сторону.
Моё бедное сердце, успокоившееся за последние дни, затравленно запнулось и понеслось вперёд, желая сбежать от своей хозяйки. И ведь, не ровен час, сбежит.
Полутьма скрывала лицо того, кто остановился напротив меня, а вот голос я ни с каким другим не спутаю:
— Мне нужна твоя помощь.
Безапелляционно, грубо и… Он совсем рехнулся, так о помощи просить? Хотя о чём это я? Дакар по-другому и не может, у него всё просто — кинжал к горлу, порычать, приказать.
Пока я соображала, как ответить на возмутительную реплику, он схватил меня за руку и потащил к лестнице, ведущей к господским покоям. Попыталась вырваться, но куда там, разве хватит сил с этой глыбой тягаться?
Странное дело, страха и леденящего душу ужаса я не чувствовала — интуиция молчала. Хорошо это или плохо, решила обдумать после.
Ступени закончились, коридор тоже. Мы оказались в тускло освещённой комнате. И тут я поняла, почему ему нужна моя помощь. Точнее, почему именно моя — не знаю, а то, что помощь в целом необходима…
Дакар отступил на шаг, одной рукой кое-как стянул через голову тонкую рубашку и хмуро посмотрел на меня.
— Нужно обработать и перевязать, сможешь?
Чуть ниже рёбер, с левой стороны, красовалась кровоточащая рана.
Он издевается. Нет, серьёзно! Я ему что, медицинская сестра? Личная? Да что ты будешь делать! Меня вообще мутит от вида крови, тот случай в лесу не в счёт, тогда ситуация была критическая.
Но сейчас? В замке, где полно народу? Где та же Грасса сможет помочь любимому хозяину куда лучше, чем я? Это бессмысленно, необъяснимо и к тому же глупо.
Вот как тут жестами объяснить всё, что так хочется прокричать? Да я бы сейчас и не вспомнила ни одного слова, кроме родного матерного.
— Что ты стоишь? — хмуро бросил Дакар, наблюдая за мной исподлобья.
Что я стою? Действительно, надо грохнуться в обморок, и все дела. Тогда вопрос «Обработать сможешь?» будет неактуален.
Упрямо сжала губы, подошла размашистым шагов, ткнула пальцем в грудь, при этом глядя на него со злостью. Не проняло. Смотрит на меня и видно же, что отступать не намерен.
Что у меня за жизнь? Опять спасать его. А кто меня спасёт от посягательств на моё бренное тело? Он же снова забудет обо мне, ведь и так считает, что облагодетельствовал, сделав служанкой. Если только…
А это неплохая идея. Жестом показала, что мне нужен лист бумаги и то, чем можно писать. Дакар не сдвинулся с места, только глаза сощурил и губы поджал, в точности, как я несколько секунд назад.
Хотела сложить руки на груди, чтобы понял — делать ничего не буду. Но нет же, мужчина покачнулся и едва слышно застонал.
Вот… нехороший человек, даже не пошантажируешь его в таком состоянии.
— Вода там, — он сел на кровать, махнул рукой на дверь в углу.
Ладно, твоя взяла. Но после перевязки я намеревалась вернуться к этому вопросу.
За дверью оказалась комната, чем-то похожая на ванную. Большая кадушка посередине, чуть меньше у стены, аккуратные вешалки и широкая скамья. Вода нашлась в бочке, рядом ковш и полотенце. Пусть не махровое, к каким я привыкла, а льняное, но это куда лучше той серой простыни, что мне выдала Амиса.
Вернулась в комнату, где этот страдалец уже расположился на кровати.
— Быстрее можешь? — бросил Дакар недовольно, и я запнулась о край цветастого ковра.
Что значит — быстрее?
Промолчала, даже сдержала недовольное сопение. Подошла, намочила край полотенца и присела рядом. Что ж, рана выглядела не так страшно — кровь не лилась ручьём, только немного сочилась сквозь порез, да и умирать Дакар явно не планировал. Значит, яда нет.
Осторожно провела по коже, очищая от запекшейся крови, и тут же расслышала недовольное шипение. Даже не взглянула на него — нечего шипеть, я делаю, как умею, сам помощи попросил. И вообще меня мутило, и голова кружилась от созерцания раны, но я же молчала, не жаловалась.
Будто подслушав мои мысли, Дакар замолчал и за всё время, пока я аккуратно смывала кровь, не проронил больше ни звука. Чудодейственный белый порошок и подобие бинтов (обычные тряпки, нарезанные на тонкие ленты) нашлись в ящике рядом с кроватью. А стоило мне закончить и сползти на пол, прикрывая глаза, он поднялся на ноги и направился к шкафу. Выудил оттуда белоснежную рубашку и чёрную с золотой вышивкой жилетку.
То есть вот так? Он сейчас уйдёт и спасибо не скажет? Что за неотёсанный чурбан? А как же моя просьба?
Последнее заставило меня вскочить с места и броситься к нему. Схватила за руку, встретилась с потемневшим взглядом и… застыла. Было в его глазах что-то хищное, предупреждающее. Нет той тьмы, что клубилась у Эдара, но…
— Иза, я благодарен тебе, — произнёс Дакар сдержанно, словно ради
