Потом родители развелись, отец уехал в другой город, лишь изредка приезжал, чтобы встретиться с любимым отпрыском. А Сергей остался жить с матерью, вечно занятой на своей работе, всегда уставшей и сердитой. Поэтому в свободное от учебы время, а иногда и во время оного Кузя втихаря от всех проникал в святое для него место, городские подземные коммуникации, где отдыхал душой и телом, постепенно, круг за кругом, осваивая новые территории. Он уже умело и незаметно мог спрятаться от рабочих, обслуживающих подземные объекты, а многих уже узнавал по гулким шагам или расплывчатой тени. За все время его и поймали только пару раз, да и то дальше словесного нагоняя и крепкого подзатыльника дело не пошло, кому охота было обращаться в полицию. А к тому же, что можно было предъявить для обвинения молодому пацану, никакого вреда коммунальной собственности не наносящему. Ну, лазит тот по подвалам да канализации, матери только работу преподносит в виде грязной одежды да неприятный запах от него вечно.
Когда стал постарше, Сергей стал замечать, что не все подземные строения одинаковые по возрасту и времени. Коллекторы и подвалы советских времен отличались даже формой кирпича от построек более раннего периода. Тот, что постарше, был как-то добротнее, что ли, массивнее, да и цветом другой.
В одном из таких древних проходов Кузя совершенно случайно обнаружил старый тайник, скорее всего со времен гражданской войны. Просто поскользнулся в лужице и спиной пребольно приложился о замшелую стену, а пока собирал в кучу растерянные мысли, плевался, проклиная свою нерасторопность, ветхая кладка упала вниз. Обвалилась и добавила ко всеобщему хаосу гулкий грохот, слышимый на многие десятки метров. А еще и чувство внезапного страха со стремлением срочно убежать. Но никто не спешил задерживать и наказывать Сергея Кузнецова за впервые испорченное им имущество города, а влажная пыль быстро осела на полу и одежде правонарушителя. Луч подсевшего фонарика слабо прорезал тьму, но все же взгляду отчетливо открылась маленькая комнатушка со старой рухлядью, когда-то служившей мебелью. Кузя с опаской протиснулся в брешь, но к его огромному облегчению, внутри не оказалось бренных останков усопшего или убиенного человека. Зато в углу стоял самый что ни на есть настоящий старинный сундук, густо опутанный старой паутиной. Такой только в кино да в музеях можно встретить. Заинтригованность и любопытство пленили юного диггера, а руки сами потянулись к таинственной находке. До этого Кузя еще ничего толкового не находил в своих бесцельных исследованиях подземных ходов, поэтому в такой момент он ощутил мелкую предательскую дрожь и слабость в суставах. Немедленно приспичило опустошить мочевой пузырь, и в это же мгновение отчаянно захотелось пить. «Два в одном», – подумалось мимоходом, а увесистая, крепкая палка, с которой Сергей никогда не расставался в аидовом царстве, используя ее для ощупывания подозрительных мест и защиты от мерзких надоедливых крыс, уже сама сметала на пол комки паутинной пакли. Замка не оказалось, и крышка, чуть скрипнув, легко отвалилась назад. В это время фонарик слабо замигал, блеснул в последний раз, и комнатушка накрылась привычным мраком.
Кузя чертыхнулся под нос, извлекая из наплечной сумки запасные батарейки. Вот так всегда, на самом интересном месте!..
Когда бодрый луч фонарика ярким сполохом ворвался в закрытое помещение, казалось, должны были лопнуть отвыкшие от резкого света глаза. Даже больно стало, а ведь знал, что нужно было поберечься, прикрыть веки в момент нажатия на кнопку включения. Пока левая рука стирала с лица выступившие слезы, правая осторожно нащупывала находящиеся в сундуке предметы. Зрение постепенно привыкало к внезапной смене освещения, а сердце уже бешено колотилось о грудную клетку, рискуя вырваться наружу. Это был настоящий клад, реальное сокровище!
Сверху лежал то ли кафтан, то ли камзол, а может, и сюртук, фиг его знает, что носили в начале двадцатого века зажиточные люди. В том, что имущество принадлежало довольно-таки обеспеченному человеку, сомневаться не приходилось. Под одеждой, служившей, скорее всего, защитой от влаги того, что находилось ниже, рука нащупала книги, среди которых самой узнаваемой была Библия, не изменившаяся за все эти годы, посуда из серебра, пачка каких-то акций, вряд ли теперь представляющих ценность для кого-то кроме собирателей антиквариата, не менее внушительная кипа царских денег, перетянутая бечевкой, и… целая стопка золотых червонцев, ничуть не потускневших от времени. Радости не было предела до такой степени, что Сергей, забыв обо всем на свете, громко заорал что-то совершенно несуразное.
Приглушенное эхо попыталось продублировать радость источника звука, но почти моментально было задушено вязкой темнотой. Кузя продолжал дикий танец, любуясь находкой и мечтая о том, как все обзавидуются, слушая его приукрашенную историю обнаружения клада, как вдруг бешено скачущий, полный заряда и оттого яркий луч фонарика обнаружил еще одну вещицу. Та скромно лежала в углу сундука, бережно замотанная в вощеную бумагу и пропитанную маслом чистую тряпицу. Несколько манипуляций по извлечению и… Казалось, ничему уже невозможно было удивляться…
Это было самое настоящее боевое оружие, и не просто какой-нибудь замшелый наган или револьвер, каких даже в частных коллекциях было пруд пруди. В руках Сергей держал самый что ни на есть «Маузер К96», который в двадцать первом веке можно было увидеть только в музеях. И вот именно у него, Сергея Кузнецова, лежит внушительный, без единого пятнышка ржавчины, один из таких драгоценных раритетов. Наверняка в
