– Кто?! – испуганно стал озираться сержант.
– Простатит.
Мужики захихикали, еле сдерживаясь, чтобы не загоготать громко.
– А к тебе что, только мужики ходили? Бабы бывали? – Ерема снова припал к биноклю.
– Женский пол тоже страдает подобными делами. Но им не лазил в попы.
Сержант прыснул, широко улыбаясь, Тягачев показал ему кулак:
– Тише ты, молодой! Всех фрицев щас поднимешь. И хватит уже про простаты и цыпочки. Как вспомню, тошнит аж.
– Так почему Уран-то? Урин, скорее всего, должен быть?
– Потому что Уран! И все тут. Подрастешь, поймешь, – сердито бросил Денис сержанту.
Если бы не светлые окна и площадка под включенными фонарями, в бинокль бы рассмотреть владения энергоцентра стало невозможно из-за темноты вокруг. Ерема еще раз оценил положение пленных, позиции врага и спросил мнения товарищей.
– Я снимаю их снайпера, благо у меня ствол хороший. Спасибо Куполу, подарил ВПО-123 с барской руки. Затем переношу огонь на офицера с автоматом, иначе покрошит в капусту всех заложников. Тьфу, пленных. Ты, Сергей, гранату в КПП, добиваешь охрану. А парни, Николай и Васька, орудуют с теми, что держат пленников.
– Ловко, – Ерема закусил губу, – на словах. А в деле? Кто устранит часовых у входа? Они же сразу внутрь подадутся. А как эти двое проберутся в помещение к пленным? А если ты промажешь в офицера? В смысле, не успеешь.
– Успею. Я, конечно, не призер-биатлонист, но двоих положить смогу. Вот только думаю, кого первым, офицера или снайпера?
– Вали старшего их, снайпер никуда не денется, – предложил Тягачев, – а вот если наоборот, то офицеришка успеет спрятаться.
– Николай, ты тогда с Василием аккуратно пробирайся вокруг здания, через черный вход заберитесь внутрь, дайте сигнал Дену, что готовы.
– Каким образом?
– Фонариком в окошко светани. Че как маленький. Не селезнем же свистеть, как в фильмах про партизан.
– Ясно.
– Валите там этих палачей, занимайте оборону, прикрывайте пленных. Мы разберемся на улице, сообщим. Все.
Денис кивнул и показал большой палец из кулака:
– Ты прям как бравый военачальник! Не служил?
– Не довелось. Больше по шутерам спец.
– Понятно.
– Работаем, парни.
Они и сработали. Все прошло гладко, будто всю жизнь учились ликвидировать террористов, освобождать заложников и форсировать препятствия. Только вот не оставили наружное наблюдение и не учли, что звуки их боя мог услышать недалеко шастающий отряд крестоносцев…
* * *– Что это было? Кто?
Паровоз смотрел на меня широко раскрытыми глазами, пятерней почесывая ухо. Типичный заправский «бык» из заводских. Амбал. Я еще раз бросил взгляд на побелевшее от дробин лобовое стекло, попытку Ловеласа захватить крутую тачку, снова обратился к товарищу:
– Ты уверен, что это Алик?
– Ага. Он! Как пить дать, он. Тенью промелькнул, пальнул два раза, зашел с тыла и крикнул, чтобы вылезали и мотали отсюда. Киса не растерялась, шмальнула несколько раз. Кажись, ранила его. Но тот исчез. Я пока сообразил, вылез, а его и нету уже.
«Еще бы… Ты пока вылезешь, бугай, можно нужду справить, в зубах поковыряться и эсэмэс по телефону любимой девушке отправить», – подумал я, а вслух добавил: – Ясно все с тобой, Паровоз. Быстрее нужно и ловчее быть. Кисе зачет. Молодчинка! Впрочем, как и всегда.
Девушка даже никак не среагировала на похвалу, оставаясь невозмутимым хладнокровным бойцом. В эту минуту она размышляла о том, что не прикончила того гада, который, вероятно, и убил всех ее родных. Его почерк. Его работа.
Я поймал мысль Кисы, прищурился:
– Ты считаешь, Ловелас – главарь «чморей»? Тех, что твою… твоих…
Киса кивнула. Молча, холодно. Глаза только блестели. Руки как прежде твердо сжимали оружие. Поза пантеры, готовой к броску. Смертельному и точному короткому выпаду.
– Тогда обязательно найдем его. Обещаю. Но сейчас нам нужно к метро.
Киса отрицательно помотала головой. Лаконично как никто дала понять, что не согласна с моим решением. Дожидаться ее красноречия было равносильно попытке разговорить муравья.
– Хочешь остаться и искать его?
Кивок.
– Сама? Одна?
Снова утвердительный жест.
– Киса, ты как рыбка на берегу. Ладно, понял. Про осторожность и риск не буду учить – сама взрослая и умеешь постоять за себя. Помощника дать тоже не могу. У нас раненый, важный перец для внутренностей Спецметро, а бойцов со мной всего трое. Но будь на связи, если вычислишь его, зови. Придумаем чего-нибудь. Налетим как Красная армия. Выходи. Можно.
Девушка благодарно замотала головой. Стройная фигура, короткая стрижка под пацана, экипировка бойца быстрого реагирования, жесткие черты на женском лице. В глазах мелькнула радость от возможности поохотиться одной, в свободном плавании. Причем за тем, чьей смерти жаждала больше всего.
– Возьми мой пистолет. И запасную обойму, – я протянул ей свое табельное, трофейное от вчерашнего офицера вермахта, – в ближнем бою пригодится. Он ранен, но хитер и шустр. В рукопашку не вступай, мочи на дистанции и закрывай дело. И удачи тебе, милая!
Мы стукнулись кулаками, подмигнули, и Киса нырнула в тень от жилого дома. Я минуту смотрел в сторону, куда убежала девушка, прислушивался, пока меня не отвлек Дизель:
– Командир, мы едем? Светает уже.
– Едем. Что связь? – я залез в джип.
– Мирон сообщил, что уже возле «Заречной». Ждет нас. У Чики пока по нулям все, но ищут. От Духа и Еремы инфы нет. Не отвечают.
– Что думаешь?
– Эфир херовый.
– Это вряд ли. Не нравится мне что-то. А что, не пойму. Вызывай их всегда. Паровоз, чего ждешь, вперед. Рули уже.
«Хаммер» взревел и, переваливаясь на бордюрах, устремился по улице. Салон оглашал голос Антона, вызывающего друзей по рации.
* * *Как разодетые в доспехи и тяжелые одежды тевтонцы умеют подкрадываться незаметно и бесшумно, Ерема не знал до того момента, пока сам не столкнулся с этим. Легкому шороху он не придал значения, но когда раздался хруст разрываемой плоти
