- Откуда вы знаете, что она нашла ваш яд?
- Я так думаю, точнее уверен в этом, другой причины и быть не могло!
- А зачем Бодрову пакет подбросили?
Шинский снова вымучено улыбнулся:
- Следы заметал, чтобы на меня не подумали. Я даже дневник сжёг. Надеялся, идиот несчастный, что смогу жить без неё, но... - он выразительно обвёл взглядом больничную палату, - как видите, не смог!
В дверь заглянула старшая медсестра и тоном, не терпящим возражений, напомнила, что время вышло.
- Да, конечно, спасибо, мы уже уходим, - кивнул Май, поднимаясь, а когда она скрылась, сообщил:
- В том злосчастном пакетике был не рицин, а вполне безобидное средство. Экспертиза это подтвердила, так что отравиться им ваша невеста никак не могла.
- Но как же тогда? Почему? Я не понимаю? - беспомощно лепетал ошарашенный парень.
- Аналогично. Кстати, возможность того, что Зоя нашла мнимый яд и отравилась из-за вас, ничтожно мала: на пакетике нет её отпечатков, да и, как вы сами сказали, в дневнике отсутствуют какие-либо записи, так что не стоит себя так казнить.
Май слукавил насчёт отпечатков Зои - подобная экспертиза не проводилась, но версия с самоубийством отпала окончательно, и дозу самобичеваний Шинского можно было снизить на вполне законных основаниях.
- А как же записка? - растерянно напомнил парень. - это был её почерк. Как же так? Я не понимаю...
Май пожал плечами, вспомнив фразу, оброненную Игорем при первой их встрече "...это был Зоин почерк, а листок вырван из её дневника, в нём бумага приметная!" Всё верно-- это был листок из дневника, а никакая не записка. Наверное, Зоя поделилась с бумагой своими страхами, которых накопилось немало, потом передумала об этом писать, вырвала лист и сунула в сумочку, собираясь при случае выбросить, но не успела.
Когда мужчина и девушка уже выходили из палаты, Игорь вдруг тихо сказал:
- А знаете, это всё не важно. Зарецкий как-то рассказывал, что реальность формируют наши мысли о ней и если долго представлять событие как уже случившееся, оно обязательно произойдёт на самом деле - срабатывает какой-то там закон вселенной. Поэтому детали не имеют значения - её всё равно убил я!
- Сегодня похороны, - мрачно напомнила Ангелина.
- Знаю, - лицо Игоря исказилось от боли, - меня отсюда не выпустят и, слава богу! Смотреть, как её заколачивают гвоздями? Уж лучше снова в окно!
- Ну что, Скворцова, ты всё ещё хочешь в звёзды? - спросил Май, оказавшись в машине.
Девушка ответила таким потерянным взглядом, что ему стало немного не по себе.
- Эй, в чём дело? Розовые очки дали трещину? Привыкай, такова селяви!
- К чему? К предательству и подлости? Разве к этому можно привыкнуть? - тихо спросила Ангелина, отрешённо глядя в окно.
- Вполне, и к предательству, и к подлости и ещё ко многому другому! Твой любимый шоу-бизнес, кстати, в основном на этом и держится, вон, прессу почитай!
- Только не надо меня пугать, - на бледных щеках Скворцовой вспыхнул лёгкий румянец гнева, - без вас желающих предостаточно! - Она вспомнила о скором приезде отца и совсем поникла.
- Я не запугиваю, а предупреждаю, - дипломатично поправил Май. - Ты со своей патологической стыдливостью и нездоровой тягой к романтике реально отстаёшь даже от повседневной жизни, а уж публичную и вовсе не потянешь.
- Ничего подобного, вы меня совсем не знаете! И вообще, со своей жизнью - и с повседневной и с публичной, я как-нибудь сама разберусь! - возмутилась девушка, но, не желая и дальше слушать нотации, решила тему не развивать. - Лучше объясните, что же всё-таки случилось с Заряной?
- Если бы я это знал, дело бы уже закрыли, - устало отмахнулся Май, давая понять, что в подробности вдаваться не будет.
- Надеюсь, теперь вы перестанете рассказывать мне сказки о самоубийстве.
- Да я сам только сегодня в них разочаровался, - не поморщившись, солгал помощник детектива.
Ангелина ему не поверила, но спорить не стала - бессонная ночь и только что пережитое потрясение отняли слишком много сил.
В агентстве было шумно: Холмс прямо в приёмной за что-то громко отчитывал Алика и так увлёкся воспитательным процессом, что не заметил вошедших сотрудников.
- Почему?! Почему, я тебя спрашиваю, ты говоришь мне об этом только сейчас? - негодовал он, возмущённо потрясая своими прекрасными золотыми локонами.
- Да я сам это только сейчас узнал! - пытался оправдываться парень. - Поехал вернуть запись и случайно разговорился с охранником.
- Случайно?! Ты же вчера с ним разговаривал!
- Да, разговаривал, - лепетал побледневший Алик, - но он ничего такого не говорил.
- Наверное, потому что ты ничего такого не спрашивал! - продолжал наседать Холмс.
В зелёных глазах рыжего паренька сверкнула обида:
- Откуда мне знать, о чём спрашивать? Я, между прочим, не детектив как вы, и не бывший следователь, как Арбенин! У меня своя работа, с которой я вроде бы неплохо справляюсь!
Антон собрался было возмутиться от подобной наглости, но, вспомнив, как парень почти всю ночь разыскивал его по клубам и знакомым, чтобы сообщить важную информацию, решил сменить гнев на милость. К тому же он, наконец, заметил, что они с Белкиным уже не одни.
- Арбенин, ты вовремя! Был у Шинского? Отлично, пойдём, переговорим.
Мужчины скрылись в кабинете Холмса, и Алик вздохнул с облегчением.
- Итак, что мы имеем, - подвёл итог Холмс, выслушав помощника. - Шинский вышел из игры, его больше в расчёт не берём. Зато появилось двое новых подозреваемых. Нина Костенко - родная сестра
