Дойдя до реки Лопасни, гусары с пехотинцами остановились.
Еще пара ружейных залпов.
И тишина.
Звенящая. Прямо-таки давящая на уши.
Легион потрепан. Ощутимые потери. Но он выстоял и сохранил боеспособность. Дмитрий велит играть Имперский гимн, и бойцы охотно начали его петь, радуясь, крича и потрясая оружием. Они верили в своего императора. И он не подвел их.
Второй день сражения завершился.
Глава 6
19 декабря 1607 года, река Лопасня
После отражения натиска на укрепленный полевой лагерь войско Герая пребывало в полном разладе и упадке духа. Изрядно поредевшие отряды легкой кавалерии вернулись на левый берег реки.
Османский корпус усиления был уничтожен. Пушки — вон стоят. Только обслуга кончилась. А янычары всем скопом легли на правом берегу. Отступить-то им не дали наседающие сзади войска. Вот и перебило их пулями да картечью.
Остальным тоже досталось.
Серьезно.
На закате османский паша проехал по лагерю и сделал неутешительные выводы. Войско было совершенно деморализовано и расстроено. Русские помещики, перешедшие поначалу на сторону хана, активно роптали. Они активно участвовали в отвлекающих маневрах кавалерии и прекрасно видели ту мясорубку, что там была. Казаки так и вообще открыто высказывались о том, что Бог на стороне Дмитрия и пора бы и честь знать. Но их можно было понять — у них каждый второй погиб. Ногаи, черкесы, татары и прочие просто хмурились. Совершенно очевидно, они не ожидали ТАКОГО отпора. А ведь впереди их ждала Москва, которая совершенно точно готовилась к обороне. Как ее брать-то? Особенно без пушек и крепкой пехоты.
Утром же произошло то, чего больше всего опасался османский генерал.
Дмитрий вывел свои батальоны в поле.
Второй батальон, вынесший на своих плечах всю тяжесть мясорубки, остался в лагере на хозяйстве. Там каждый второй был ранен. Пусть легко, но все же. Остальные же пять батальонов с первыми лучами солнца выступили из лагеря и в полной тишине направились к реке.
Раненые за ночь перемерли, да и вообще вчерашняя кровавая каша знатно подмерзла и уже не выглядела настолько отвратительно. Поэтому преодоление заваленного трупами предполья проблем не создало.
А вслед за линейными батальонами выдвинулась также и тяжелая пехота с кавалерией. Дмитрий решил провести решительную атаку на деморализованного противника, поэтому задействовал все доступные ему силы.
Собственно, в сонном лагере их заметили только тогда, когда войска перешли на ту сторону реки, пехота выстроилась по нормам линейной тактики в шеренги и начала свое наступление. Да под барабаны с флейтами, играя Московский пехотный марш[78].
Прекрасная выучка с дисциплиной и тщательно вытоптанный снег позволили им идти словно по плацу. Ровные шеренги линий. Строгое равнение. И молчаливая невозмутимость. Легион надвигался без криков и песен. Только ритмичная музыка марша, задающая темп движения.
Сразу за пехотой ехал на коне император со своим штабом, знаменной группой и наблюдателями. За ними батальон тяжелой пехоты и кавалерия. Артиллерию оставили в лагере. И полковые и полевые «Единороги» выкатили за пределы позиций и поставили в линию для удобства управления. В случае опасности они должны были поддержать отступление легиона картечными гранатами.
В лагере хана и его союзников началась паника.
Тохтамыш Герай неистовствовал, пытаясь организовать оборону. Ведь никому даже в голову не пришло, что этот безумец попытается атаковать настолько превосходящие числом войска.
А османский паша минуты три понаблюдал за тем, как красиво шли легионеры, развернул своего коня и, прихватив свиту, покинул ставку крымского хана. Исход этой атаки был ему ясен. А дальше? Его это не интересовало. Кампания была проиграна, о чем ему и требовалось доложить в Стамбул. Да желательно с самыми точными подробностями.
Хан заметил его отъезд, но препятствовать не стал. Да и тот, в конце концов, был представителем сюзерена, и если всплывет такой поступок — жизнь хана не будет стоить ничего. Однако не только Тохтамыш заметил отбытие паши. Каким-то удивительным образом это не скрылось от глаз всего войска, став тем самым триггером, что запустил наиболее негативный сценарий. Все еще огромная армия Герая побежала. Кто куда.
Русские помещики постарались свинтить в родные пенаты, обдумывая то, как они станут вымаливать прощение у Дмитрия. Расстрел бояр видели все. Но и о судьбе новгородцев, сдавшихся на милость императора, тоже слышали. Поехать камешки ковырять куда-нибудь под Пермь — не самая худшая судьба. Во всяком случае, она намного лучше смерти.
Часть войска Герая попыталась уйти на юг. Через Оку.
Основная же масса двинулась по проторенной дороге обратно на Коломну.
Конечно, какие-то очаги сопротивления имели место. То здесь, то там войска Герая пытались организовать отпор. Но линейная пехота неизменно плотным ружейным огнем попросту выкашивала всех, кто отказывался бежать.
Крымский хан, претендовавший на московский престол, бросил свою артиллерию. Она была ему уже не нужна. Не увезти. Да и не воспользоваться. С артиллеристами — полный швах. Кончились. Частично был брошен обоз. Взяли только самое ценное и нужное — боеприпасы, еду и походную казну.
Но и то неплохо.
— Победа! — радостно воскликнул Петр, когда легион наконец остановился. И вместе с ним так же весело закричали и остальные. Даже наблюдатели, и те выражали восхищение произошедшим. У них в голове просто не укладывалось, как можно было ТАК победить.
— В сражении, но не в войне, — остудил их Дмитрий. — Нам нужно как можно скорее привести в порядок фургоны и начать преследование.
— А трофеи?
— Ими займется второй батальон. Там много раненых. Они не выдержат темп. Оставим его здесь. Пусть соберут все. Да ждут нас. И да, нужно что-то делать с конями. Пошлите в Серпухов людей. Я хочу попробовать мясо заготовить да засолить впрок. И шкуры, если получится, снять…
На этом, собственно, тяжелое трехдневное сражение на Лопасне и закончилось полной и безоговорочной победой русского легиона.
Глава 7
23 декабря 1607 года, окрестности Коломны
Обратив в бегство армию Герая, Дмитрий крепко сел ей на хвост, организовав преследование. И тут выяснилась забавная вещь. Огромное и неповоротливое степное войско едва ползло. Настолько, что императору приходилось искусственно и существенно сокращать суточные марши своих легионеров. Они рвались в бой. Но спешить было преждевременно. Государь жаждал поймать войско на переправе.
Но вот вдали замаячила Коломна.
Рейтары, тесно опекавшие хвост вражеского войска все эти дни, донесли: Герай решился переходить на правый берег Оки. То есть уходит.
Тут-то
