Она будет работать на Мэтта.
Мэтт…
Внезапно мысли ее сошли с траектории и закрутились вокруг хозяина дома. Он тоже выразил ей свое сочувствие. Но его слова прозвучали так… словно он и впрямь мог понять ее чувства. Возможно ли это? Да нет – наверняка это просто заезженная фраза, которую ей говорили снова и снова, чтобы только чем-то отделаться. Но его глаза… в них читалось сострадание. И вообще, весь он…
Тут Пенни встряхнулась и заставила себя прекратить думать в этом направлении. Мэтт – ее новый шеф, ему принадлежит это место, он здесь живет. В конце концов, он вытащил ее из наводнения. Что за мужчины окружали ее всю жизнь?! Одно название. Она никогда, никогда не встречала никого даже отдаленно похожего на Мэтта. От него у Пенни перехватывало дыхание.
О черт – да ведь не прошло и месяца, как ее бесцеремонно бросил Бретт. Она, дурочка, решила, что влюбилась, а вышло вон как.
– Я начисто позабыла о здравом смысле, – сказала она Самсону. – Может, он и симпатичный, причем настолько, что у меня дух захватывает. Как показывает опыт, моему вкусу доверять не стоит. Отец считает меня идиоткой. Что ж, в отношении мужчин я, наверное, так себя и веду. Так что нужно забыть Мэтта Фрейзера и приниматься за работу.
Открыв дверь кладовой, Пенни вновь принялась с восторгом осматривать содержимое. Да тут словно маленький магазин! Переполненная надеждой, девушка устремилась вглубь комнаты. Тут целый овощной сад! А сколько трав! Успевай только озираться по сторонам. Что же сначала? На завтрак можно приготовить кексы. Хотя нет, быстро одернула себя Пенни. Это как-то по-девчоночьи – а такая реакция ей не нужна! Хорошо, тогда ламингтоны[3] – можно сейчас испечь сами лепешки, а покрыть их глазурью утром. Потом пару фриттат на обед – с салатами и свежим хрустящим хлебом. У нее есть отличный рецепт теста. Можно замесить сейчас, и за ночь оно поднимется. Взглянув на мешки с мукой, Пенни поняла, что Мэтт запасся не на шутку. Возможно, это провизия на весь год? Что там еще он говорил? Вечерний чай? После сытного обеда они не сильно проголодаются. Шоколадные брауни?.
– Пойдем, – сказала она Самсону, и пуделек завилял хвостом, услышав радость в голосе хозяйки.
За последнее время ей не приходилось радоваться – но сейчас, сейчас все изменилось. Не потому ли, спросила себя Пенни, что Мэтт Фрейзер будет жить с ней в одном доме эти две недели? И не потому ли, что в его присутствии ее охватывает странная дрожь?
– Мэтт тут вовсе ни при чем, – свирепо сказала Пенни Самсону. – Просто я наконец-то вдалеке от гадкого Бретта и Фелисити с ее самодовольной ухмылкой – и в моих услугах кто-то нуждается.
Но нельзя отрицать того факта, что Мэтт – горячий парень…
Он встретил ее лишь несколько часов назад – принцессу из высшего общества в розовой машине, девушку, не имеющую с его миром ничего общего. Так почему до сих пор он ощущает прикосновение ее руки – с того самого момента, как она решительно отодвинула от плиты? Почему в тот миг мир словно покачнулся?
Глупость какая-то, сказал себе Мэтт, направляясь в курятник, чтобы запереть его на ночь.
– Кто она? – раздался старческий голос.
Это был Дональд. Вообще-то куры были под его опекой. Но старик частенько забывал про них. Возраст порой играл с ним скверные шутки, и Мэтт уже давно незаметно проверял почти все, что он делал. Дональд управлял этой фермой уже более пятидесяти лет, он был закоренелый холостяк, и женщины для него мало чем отличались от существ с другой планеты. Присутствие Пенни его глубоко потрясло.
– Я вытащил ее из реки, – сказал Мэтт. – Она решила срезать, ну и угодила в разлив. Так что, пока вода не спадет, будет жить с нами.
– С нами. Здесь. – Дональд произнес эти слова с таким видом, что Мэтт едва не рассмеялся: трудно было и представить себе, как можно бояться такую хрупкую девушку. Хотя… если вспомнить, как на нее реагирует его тело, повод для беспокойства, пожалуй, есть.
Нет – он не будет об этом думать.
– Она умеет готовить, – сказал он Дональду, загоняя последнюю курицу в курятник и попутно начиная собирать яйца. – Наш повар застрял по ту сторону реки, так что если она сможет понравиться команде…
– И что, что она умеет готовить?! – ворчливо возразил старик.
Мать его сбежала, когда сыну было семь лет, и с тех пор его мнение о женщинах было непоколебимым.
Мэтт улыбнулся:
– Ну, вообще-то женщины обычно умеют готовить.
Дональд помолчал.
– Вообще-то Руфусу она понравилась, – нехотя признался он. – Я видел, как она почесала его за ухом – так что не так уж она и плоха, наверное. А что это с ней за клочок шерсти бегает?
– Пудель.
– Пудель в Джиндали! Что будет дальше?
– Я подумываю, не использовать ли его – будет помогать сгонять овец в стадо, – отозвался Мэтт, и Дональд скрипуче рассмеялся.
– Смотри, все кончится тем, что его побреют вместо овцы. Интересно, что наши классификаторы будут делать с его пухом? Так, значит, у тебя в доме поселились женщина и пудель. Могу уступить тебе свой домик на время.
– Ну, это будет слишком. Я поселил ее в твою прежнюю спальню – а сам, ты же знаешь, буду в другом крыле. Думаю, мы переживем эти две недели.
– Женщины опасны. Они притягивают к себе, точно росянка.
– Это говорят твои восемьдесят лет опыта?
– Скорее, восемьдесят лет стараний держаться куда подальше от женщин. Запомни мои слова, парень, это похуже болезни.
– Я уже был женат, у меня есть ребенок – а это в некотором роде иммунитет, – возразил Мэтт, и улыбка его померкла.
– Это иллюзия, – покачал головой Дональд, указывая на дом. – Не входи туда, пока она не ляжет спать, а утром встань, пока она спит. Позавтракаешь у меня.
– Я буду осторожен, – пообещал Мэтт, улыбаясь. Хотя на сей раз улыбка отчего-то получилась вымученной.
Кто знает, может, Дональд и прав…
Вынимая яйца из гнезд, чувствуя их тепло, Мэтт не переставал изумляться совершенству природы, ее созданий. Здесь, на ферме, он чувствовал себя полноправным хозяином, и это тоже было чудом, даром свыше. Он снова поймал себя на том, что думает о матери. Та жила от интрижки до интрижки, увлекая за собой сына. Мэтт понял в раннем возрасте, что, если мать снова влюблена – это катастрофа. Когда она наконец ушла, ему стало легче жить. Купив первую ферму, он смог расправить крылья и посмотреть в будущее. Но напрасно он позволил влюбиться самому себе.
