Часть 1. Служба поддержки. Глава 1
– Нет, ну они совсем уже обнаглели!
Ира стояла перед одной из трафаретных надписей, пятнавших асфальт возле торгово-развлекательного комплекса. Девушка возмущенно притопывала ножкой, к слову, стройной и изящной. Прелестная конечность была затянута в нечто модное, нынешнего сезона, с ремешками, стразами и прочей ерундой. Сама же барышня была коротко, почти по-мальчишески стрижена: вкупе с пепельно-светлыми волосами это давало задорный эффект. Ярослав залюбовался, подумав про себя, что красивая девушка даже сердится красиво.
А может, дело было в том, что Ира ему нравилась. Даже более чем просто нравилась – молодой человек на всякий случай подозревал у себя скороспелую влюбленность. И потому любые проявления личностных особенностей «предмета страсти нежной» вызывали известного рода умиление.
Подошел Рустам, прочитал, хмыкнул:
– Ну, Ир, ты как будто не местная. Уже даже я не удивляюсь. А, между прочим, – он наставительно помахал загорелым пальцем, – там, откуда я родом, женщине торговать своим телом строго осуждаемо! Это харам!
Ярослав, зашедший с другой стороны, и тоже узревший «ОТДЫХ 24 ЧАСА», – вкупе с телефоном – толкнул приятеля в бок.
– Харам, говоришь? А ну-ка пошли, чего покажу…
В паре метров от «отдыха», на том же асфальте, русским по серому в идентичной манере было изображено: «МУХАББАТ 24 СОАТ». Рустам смутился.
– И все равно это неправильно! Настоящие, правоверные мусульмане так не поступают!
Ярослав хотел было припомнить приятелю пару прочитанных на досуге глав из «Корана». О рабах, и в частности, о женщинах. И об отношении к оным. Читано, к слову, было изрядно: товарищ студент глотал книги, словно роллы из суши-бара. В ход шло все: фантастика, детективы, научпоп. Вот и до классики дело дошло.
Он открыл рот, подумал и решил, что дело того не стоит. В конце концов, изначально все они шли смотреть кино, а не обсуждать особенности ведения половой жизни у различных народов мира. Поэтому Ярик только махнул рукой и не стал развивать мысль.
Ира продолжала бегать между объявлениями. Ее возмущение переросло в любопытство. В какой-то момент она ткнула пальцем вниз.
– Смотрите, интересно получается. Там, где «отдых» – нарисован профиль девушки. А где «мухаббат» – там ничего нет! Это потому что слово длинное, и фигурка не влезла?
– Нет, – отмахнулся Рустам. – Это потому что Коран запрещает изображать людей. Животных, кстати, тоже.
– Ага, а проституцию, значит, Коран не запрещает? – не удержался все-таки Ярослав, и товарищ отвесил ему добродушный подзатыльник.
– Не поноси святую книгу, неверный! Я-то тебя сто лет знаю – понимаю, что ты благодушный балбес и говоришь не со зла. А если террорист какой услышит? Будет тебе – полный «Аллаху акбар», а мне – тяжкий стресс и минус друг!
Девушка тем временем перешла к следующей надписи и задумчиво поднесла указательный палец к губам.
– Рустам! Ну Рууус! Иди сюда! А вот что такое «фахмин зейн»?
– Где? – завертел головой узбек. – А, еще одно? Ну, вообще говоря, «Фахмин» – это имя. Означает – «понимающий». А «зейн»… Я не знаю, это не узбекский. Что-то такое было на слуху…
Подойдя к подруге, Ярослав понял причину ее удивления. Это объявление внешне выглядело в точности так же, как и все остальные. Краску наносили через трафарет, буквы казались истертыми, цвет – мутновато-молочным. Но стоило приглядеться – становилось заметно, что текст будто вдавлен в асфальт. Буквально совсем чуть-чуть, на полмиллиметра. И краска не вытерта естественным путем,а словно объявление нарочно стилизовали «под износ». К тому же над буквой «х» в слове «ФАХМИН» был маленький треугольник из небольших кругляшков. Смутно припоминалось, что подобные знаки назывались «умляуты», но Ярослав никогда раньше не видел тройных точек – в немецком языке, кажется, были двойные, и все.
Впрочем, Ире уже стало скучно. Она схватила приятелей за локти и поволокла ко входу в ТРЦ, вслух возмущаясь:
– Вот же мужики, вечно вас тянет куда-то налево… А кто мне обещал кино? Слово надо держать!
Ярослав успел напоследок сфотографировать странное объявление – и позволил утащить себя в недра комплекса. В конце концов, на этот сеанс у него были большие планы…
Ира и Рустами спорили, выйдя на свежий воздух. Девушке фильм не понравился, и она требовала от окружающих понимания и сочувствия. Рустам же, при всем своем демонстративно традиционном воспитании, полагал, что если у человека есть мнение – то он имеет право его озвучить. Независимо от. Ярослав не вмешивался.
Его настрой в принципе был скорее благостным и умиротворенным. Ближе к середине картины Ира наконец разрешила приобнять себя за плечи… А потом и за талию. Явный прогресс! Поэтому молодой человек вполуха следил, чтобы его дама сердца не поцапалась с его же лучшим другом. Ну, совсем уж катастрофически. А сам озирал окрест, подумывая, куда бы пойти и посидеть для закрепления результата.
Внезапно внимание привлек остановившийся напротив автомобиль. Ярослав похлопал товарища по плечу.
– Рус, ты зацени!
Узбек прищурился, – хотя куда уж сильнее, казалось бы – а потом его глаза вдруг резко округлились.
– Мать твою! Ой, Ир, прости… Но это же «Майбах»! Ярик, ты когда последний раз видел эдакое ведро с болтами в наших спальных районах?
Ира завертела головой, непонимающе вглядываясь то в одного, то в другого товарища.
– Мальчики, вы чего? Ну машина… Ну да, большая… Но она какая-то не очень…
Ярослав пригладил русые волосы, одернул футболку и откашлялся для солидности.
– Ирочка, это же «Майбах»! Это гораздо круче, чем «Феррари» или «Ламборджини». Это в одном ряду с «Роллс-Ройсом» и «Бентли», причем у кого будет больше понтов – еще вопрос. Их уже даже больше не выпускают… Очень, очень большие деньги!
Рустам согласно кивнул. В этот момент дверца пассажирского отсека – иначе и не скажешь – плавно отплыла в сторону, и наружу высунулась крупнокалиберная нога, облаченная в очень, очень дорогую туфлю. Мужскую. Размера пятидесятого. За первой последовала вторая конечность, и вскоре, отдуваясь и яростно сопя, на свет явился очень, очень крупный и упитанный мужчина. Он был до блеска лыс, до дрожи внушителен и совершенно неуместен посреди окрестного пейзажа.
Ярославу этот тип напомнил одного из Трех Толстяков – из известной экранизации любимой в детстве книги. Надо будет пересмотреть, подумалось вдруг не к месту. Сам Толстяк, не подозревая, что успел обрасти прозвищем, извлек из внутреннего кармана платок, размером с плащ-палатку, промокнул череп и энергично ломанулся вперед. И остановился ровно перед «фахмин-зейном».
Троица друзей заинтересованно затаила дыхание. Толстяк, нисколько не обращая внимания на мир вокруг,
