– И где ты такого нашла? – Соседка не могла поверить.
– А вот нашла! – Дунька надменно улыбнулась. – Где нашла – там уже нет.
В этот момент к ней вдруг подбежал чумазый мальчишка и что-то быстро зашептал. Дунька сунула ему мелкую монету, и тот убежал со всех ног. Швабра расцвела.
– Слышь, соседка, – обернувшись к товарке, Дунька вдруг стала сама любезность, – ты за товаром моим присмотри, а? А то нужно отойти на пять минут! Больно надо!
– Шо, фраер твой зовет?
– Он самый! Мальчонку прислал. Шо-то важное у него. Лично хочет сказать. Так присмотришь, а? А я тебе на платок красоты отрежу! Не в службу, а в дружбу!
– Да ладно! – сказала соседка, изнывая от зависти. – Присмотрю, конечно. Только ты долго не ходи, мне сегодня пораньше уйти надо.
– Не волнуйся! – Дунька принялась смахивать ткани с прилавка в огромный матерчатый баул. – Всего-то минут пять, не больше! Он сам сказал – на пару слов.
– А чего в разгар дня-то? – подозрительно уставилась на нее соседка.
– А жить без меня не может! – Дунька цвела.
– Ты хоть расскажи, какой он из себя – брюнет, блондин, рыжий? – вдогонку крикнула соседка.
Дунька обернулась, глаза ее довольно сверкали, как у уличной кошки.
– Солидный. Седой.
Дунька не вернулась даже тогда, когда стало темнеть, когда с момента ее исчезновения прошло часов шесть, не меньше. Чертыхаясь, соседка запихнула баул с тканями под Дунькин прилавок и велела передать той, когда она явится, всего, всего, всего… О чем, собственно, не принято писать.
– Не обязана я ее вещи сторожить – сердилась соседка, – у меня самой дел выше горла! Пошла она куда подальше, наглая тварь!
– Дунька вернется – вой подымет, шо ты ее товар бросила. Ты ее знаешь, – сказала одна из торговок.
– А имела я ее в виду с синим пламенем – с красным знаменем! – парировала торговка леденцами. – Я на ее шмотье не нанималась, и торчать здесь до ночи, пока она с хахалем кувыркается, – ага, щас шнурки поглажу и плясать пойду! Да пошла она куда подальше – маршем и в белых тапках!
Торговки согласно закивали головами. В конце концов их товарка была права. Под всеобщее одобрение она пнула баул ногой и исчезла с рынка.
– Бабоньки, а хахеля Дуньки кто-то видел? – подхватила тему одна из торговок. Тема была слишком интересной, чтобы оставить ее просто так.
– Да был какой-то мужик в возрасте, с седыми волосами, – сказала торговка контрабандными духами, чей нежный, благоуханный товар на прилавке соседствовал с корзиной раков соседней продавщицы.
– Правда? А какой он? Расскажи, расскажи! – раздалось сразу со всех сторон.
– Да нечего рассказывать, – торговка духами пожала плечами, – я его только сзади видела. Широк в плечах. Ниже Дуньки, конечно. Одет дорого. По виду приличный. И весь седой.
– Старик, что ли? – самая молодая из торговок хохотнула и уперлась кулаками в бока.
– Почему сразу старик? Просто солидный, степенный. Дунька тоже не девчонка. Нет, все правильно она выбрала. Ну шо, одет дорого, – сказала продавщица контрабандных духов и вздохнула с глубокой ненавистью. Несмотря на то что ей не удалось рассмотреть подробно Дунькиного хахаля, она чувствовала, что та подхватила солидный кусок.
Дунька не вернулась и к ночи. Не вернулась она и на следующий день. Ее баул с тканями по-прежнему был засунут под прилавок, и никто его не тронул. Это было делом неслыханным. Свалить с деньгами – такое на Привозе бывало, но исчезнуть, оставив весь свой товар… Торговки стали шушукаться. Разные слухи поползли по Привозу. Все говорили только о том, как Дунька-Швабра сбежала с солидным хахалем, что он женат, потому сбежали тайком. В любом случае, за Дуньку никто не беспокоился и обращаться к властям не собирался. Просто торговки на Привозе продолжали какое-то время бурлить.
Рассказ о том, как исчезла одна из торговок, Дунька-Швабра, Тане принесла Циля, находившаяся в курсе всех новостей.
– Как это исчезла? – удивилась Таня.
– А вот так! Сбежала с хахалем и бросила весь свой товар.
– Это странно… Обычно товар не бросают. А она точно сбежала?
– На Привозе все так говорят.
В те дни Таня серьезно обдумывала слова Японца и все больше склонялась к мысли, что задание, которое он ей поручил, будет абсолютно невыполнимым. И наконец, чтобы узнать подробности, она решила походить по Привозу.
Таня пошла к своей знакомой, которая торговала яблоками как раз на том пятачке, что и пропавшая Дунька-Швабра. Торговка, баба Катря, не долго думая, с ходу выложила всю историю про Дуньку. В ее изложении эта история Тане совсем не понравилась.
– Может, сказать властям? – спросила она.
– Кому? Большевичке этой чертовой? Да она же дрянь! – Баба Катря аж взмахнула руками. – От нее только один вред! Какая она власть?
– А правду говорят, что она пыталась остановить еврейский погром? – спросила Таня то, зачем, в общем-то, и пришла.
– Шутишь? Да ее тут и близко не было! Как мертвого младенца нашли, так…
– Кого нашли? – Таня не поверила своим ушам.
– Мертвого младенца. Прямо возле лавки старика Кацмана! С того и начался еврейский погром.
И баба Катря выложила Тане всю историю о том, как Васька Черняк, свинья с Привоза, рассказал про окровавленную тряпку под лавкой Кацмана, как вытащили корзину, а в ней был мертвый младенец. Толпа начала шуметь – так и пошло…
– Младенец был задушен, – на трагической ноте завершила свой рассказ баба Катря.
– Как задушен? Откуда же кровь? – сразу же сообразила Таня.
– Кровь на тряпке была, которой корзину прикрыли. Вся тряпка в крови!
– А чья кровь?
– Кто ж его знает? Матери, наверно…
– Мать истекала кровью и задушила младенца? – пыталась понять Таня.
– Да о таком никто и не думал, откуда кровь. Мало ли чего… – Баба Катря пожала плечами, ведь лично ей все представлялось простым и ясным. Но совершенно не так было для Тани.
– Кто же убил младенца? – допытывалась она, – кто задушил?
– Ну… старик Кацман, – неуверенно ответила Катря.
– Старик Кацман? – переспросила Таня, не веря своим ушам. – Он же был старый и больной! Я его знала. Страдал от подагры. Он палку свою с трудом поднимал, не то чтобы младенцев душить.
– Ну… не знаю, – как-то растерялась баба Катря, – так никто вроде и не думал… о таком…
– Значит, окровавленную тряпку увидел Васька Черняк и рассказал всем, – подытожила Таня, – а знал он, что в корзине?
– Да откуда ему знать? – удивленно уставилась на нее баба Катря.
– А Кацман? – не отставала Таня.
– Так ведь Кацман младенца задушил… – неуверенно произнесла Катря, – ой, ты как-то переворачиваешь, что все выходит не так…
– А если Кацману корзину подбросили? Что тогда? – не унималась Таня.
– Кто подбросил? – Глаза бабы Катри округлились до невозможности. – Кто ж тогда младенца убил?
– Это и я хотела бы знать, – прошептала Таня.
Итак, полученная информация была неутешительна. Таня узнала, что во время еврейского погрома большевички Марушиной и близко не было возле Привоза. Она не пыталась предотвратить погром, но и не участвовала в нем, не подстрекала к нему.
