В толпе раздался истошный крик. Страшно кричала какая-то женщина, закрывая лицо руками. Окровавленные тела погрузили на телегу, стоящую поблизости. Накрыли рогожей. Поскрипывая, телега тронулась с места. Тощая лошаденка с трудом тащила тяжелый груз. Ее сопровождали несколько солдат.
Марушина уселась в автомобиль. Он развил скорость, и умчался прочь в облаке выхлопных газов. Несколько солдат стали тыкать штыками в толпу.
– Расходиться! Нечего стоять! А ну не толпиться! Расходиться всем!
Толпа стала редеть. Дрожа, Таня уцепилась за руку Володи.
– Она расстреляла их! Ни в чем не повинных людей!
– Успокойся, – голос Володи дрогнул, – вот так они расследуют убийства. Методы расследования большевиков.
– Если этот убийца убьет еще раз…
– Будет еще одна публичная казнь. Она же сказала, что будет расстреливать заложников. Я уже понял – она не человек.
– Ее надо остановить, – Таня была близка к истерике, – я не знаю, как, но ее надо остановить!
– Пожалуйста, успокойся! – Володя обнял ее, притянул к себе, обхватил крепко руками и зарылся лицом в ее волосы. Но Таня этого даже не заметила…
Глава 14
Личность первой жертвы – кто она? Любовник Дуньки. Сводня Ираида Стеклярова
Володя сидел в гостиной новой квартиры Тани и пил чай, старательно демонстрируя, что совсем не смотрит на нее, хотя на самом деле бросал множество взглядов украдкой. Циля тактично удалилась в свою комнату, а Ида вообще не показывалась, увидев на пороге гостя. Она занималась только своей дочкой и была на этом просто помешана.
Володя был усажен на мягкий плюшевый диван в гостиной. Большой уютный абажур из ситца отбрасывал на стол мягкий свет. Сосновский отметил, что эта квартира была обставлена гораздо лучше, чем все предыдущие.
Электричество давали с перебоями, поэтому на столе стояли подсвечники со свечами, что еще больше добавляло романтики в окружающую атмосферу. Но ни Таня, ни Володя не замечали романтики. Лица их были печальны и серьезны.
– В комитете партии расстрел заложников на Привозе восприняли на ура, – вздохнув, начал Володя, – Соколовская на общем собрании очень хвалила Марушину и даже вынесла ей благодарность за поддержание общественного порядка на таком тяжелом объекте, как Привоз. Нам было велено тиснуть об этом в газете статейку на первую полосу. Редактор написал. Причем убийство женщины назвали пьяными разборками местных грузчиков. А Марушина якобы показала всем, какую революционную дисциплину надо соблюдать.
– Бред какой-то, – поморщилась Таня.
– Это еще не всё, – усмехнулся Володя. – Методу расстрела заложников на Привозе Марушину научил Домбровский. Они вообще очень спелись в последнее время. Ходят слухи, что с Привоза Домбровский с помощью Марушиной выкачивает большие деньги. И ей, разумеется, отстегивает часть. Никто вообще не знает, откуда она взялась такая, но город уже сыт ею по горло. Как и Домбровским.
– Все понятно. Значит, никакого расследования убийства не будет, – вздохнула Таня.
– Расследование? Ты его видела? – невесело усмехнулся Володя. – Это единственный метод расследования, который понимает Марушина. Вернее, единственный выгодный для нее способ.
– Мне не дает покоя вопрос с мертвым младенцем, – задумчиво прознесла Таня. – Кстати, младенца в коморе Дуньки нашли. Но властей звать не стали. Решили, что младенец был оставлен Дуньке какой-то подругой на присмотр, а так как Дунька долго не приходила, то младенец и умер с голода. Свезли его в больницу как найденного на улице и сдали в морг там. И концы в воду.
– Все правильно, – кивнул Володя, – кто станет сообщать о таких находках после всего, что произошло? Важная улика уничтожена. Думать больше не нужно – кончено.
– И еще… – Таня мрачно смотрела в одну точку, – нужно узнать, кто был первой жертвой. Почему об этом никто не говорит?
– Потому, что она потерялась в хаосе, ее как бы и не было, – печально сказал Володя. – Может, о ней и стали бы говорить, не начнись еврейский погром.
– Меня не покидает чувство, что самое важное – это первая жертва, – призналась Таня. – Меня просто мучает этот вопрос. Сама не понимаю почему… Невидимка, которую разрезали на куски? Человек без имени? А младенец в первом случае? Где он был до того, как его подбросили в лавку Кацмана? Младенец должен указывать на жертву! Так задумал убийца. Вот с Дунькой он был найден в ее квартире. Значит, и в первом случае он должен указывать на жертву? Интересно, кто же подбросил младенца в лавку Кацмана? – Голос ее приобрел решительность.
– А я возьму на себя личность первой жертвы. Попробую узнать по своим газетным каналам, кто она, – пообещал Володя. – У нас есть информаторы в бывшей полиции. В конце концов, я знаю медика, который до сих пор работает в анатомическом театре. К моему огромному удивлению, он не уехал в Париж. Труп, вернее, части первого трупа, должны были доставить в анатомический театр. Может, были особые приметы – ну, шрамы там, родинки или не снятые украшения, как тот браслет. Я попытаюсь это узнать.
– Есть еще один важный вопрос, – Таня даже не замечала того, что на этой стадии разговора они с Володей обсуждают совместное расследование, причем делают это так, словно это абсолютно нормально, – это друг Дуньки, тот солидный мужчина, который подарил ей браслет. Он очень важный человек в истории ее смерти.
– Ты хочешь сказать, что ее убил любовник? – оживился Володя.
– Может, и он, – кивнула Таня, – но в этом случае он должен был убить и первую женщину. Я не сомневаюсь, что два этих убийства из одной серии. Жаль, нельзя узнать, насиловали ли этих женщин перед смертью… Но я думаю, что обвинять в убийствах Дунькиного любовника – это слишком просто. Он наверняка знает многое о жизни Дуньки, ведь женщины болтливы по природе, особенно с любовником. Она могла рассказать ему, куда ходила, кого боялась, в чем видела что-то странное. Словом, важное, поэтому я и сказала так о нем.
– Да, ты права, – согласился Володя.
– Поиск Дунькиного любовника я беру на себя, – решительно произнесла Таня. – У Дуньки наверняка были подруги. Я постараюсь их разговорить. С этого и начнем.
Повезло им буквально на следующий день. В лавку к Тане зашла торговка контрабандной парфюмерией – та самая, которой довелось однажды видеть Дунькиного любовника, – и сама заговорила о нем. Словно между прочим, раскладывая на прилавке различный товар, Таня навела ее на разговор, и та с удовольствием рассказала все подробности, между делом примеряя цветные шали, за которыми, собственно, и пришла в лавку.
Таня выложила перед ней контрабандную шаль – очень пеструю, с экзотическими птицами и алыми розами, и у торговки жадно загорелись глаза.
– Интересно, где Дунька познакомилась с таким солидным мужчиной? – как бы про себя, тихо сказала Таня, пока торговка примеряла шаль. – Такие на улице не валяются… А Дунька была, между нами говоря…
– Это
